Льются слова, утекая в песок...(СИ)

Гроттер покачала головой. Не стреляли – но сами уже давно умерли. Таня почувствовала вдруг почему-то, что ей стало слишком страшно – она вскочила на ноги и поспешила от него отойти, вновь взяться за тряпку и приняться вытирать пыль. Бейбарсов молчал.

Говорить о том, что он убил ещё кого-то, ещё далеко не одного человека, не хотелось, потому что это было больно и неприятно в первую очередь для самого Глеба. Впрочем, время текло как-то медленно и неспешно.

***

Ночь была тёмная, как раз такая, какая ему действительно нравилась, и Глеб, остановившись у окна, с удовольствием вдохнул свежий воздух, который буквально прорывался в душную квартиру. Бейбарсов внимательно смотрел на единственную звезду, которая только светила на всём туманном небе. Странно – дышалось действительно легко, а не так трудно, как должно было быть.

Закрыв окно как можно тише, чтобы Таня не проснулась, Глеб повернулся лицом к бывшей комнате сестры. Гроттер забыла закрыть дверь на замок – он заметил это только сейчас, только что, а после направился к девушке, сжимая в руке проклятый нож.

Холодное лезвие оружия заставляло содрогнуться от недовольства. Холодно – сестра умирала в холодный, в такой же дождливый осенний день, и Глебу захотелось дождаться лета.

В квартире было душно и жарко, поэтому Гроттер, уснув – наверное, ей снился кошмар, - откинула одеяло на пол. Тонкая ночная сорочка не то что не прикрывала, а даже больше демонстрировала тело девушки – нижнее бельё, которое девушка имела привычку всё равно надевать на ночь, наверное, ради чувства собственной безопасности – она, в конце концов, жила в квартире с совершенно чужим мужчиной.

Волосы её, растрёпанные, красивые, рыжие даже ночью, в тёмном помещении, казались ему какими-то совсем уж необычными и прекрасными. Глеб же лишь усмехнулся и присел на край её постели, поглаживая девушку по плечу.

Таня открыла глаза как-то слишком неожиданно и внезапно, словно пытаясь сейчас что-то понять, и посмотрела на Бейбарсова предельно внимательно, как только она могла. Глеб молчал – и, возможно, Гроттер посчитала бы это наваждением, туманным облаком замерев около её кровати, но тут холодный луч выглянувшей из-за тучи луны осветил тонкое, длинное лезвие ножа, явно не того, которым можно нарезать хлеб или какие-то овощи. Девушка содрогнулась, порываясь что-то сказала, но не смогла выдавить из себя ни единого более или менее толкового слова.

- Пожалуйста, - прошептала она наконец-то и прикрыла глаза, словно пытаясь заставить себя что-то вспомнить, будто бы она, словно многострадальная птица-феникс, должна сейчас воспламениться и превратиться в какую-то горку пепла, а после собраться по кусочкам, по пылинкам, и стать его сестрой.

- Не убивать? – удивлённо спросил Бейбарсов, наклоняясь пониже и прижимая холодное лезвие ножа к щеке недвижимой девушки. – Не хочешь умирать, правда?

- Не хочу, - отрицательно замотала головой Гроттер, а после, рискнув, подняла руку и осторожно прикоснулась к его пальцам, всё ещё судорожно сжимавшим нож. – Она ведь тоже не хотела, правда? Отпусти меня, пожалуйста!..

- Да я и не держу, - хмыкнул Глеб. – Вставай, иди! – он поёжился. Стало почему-то предельно холодно – Бейбарсов уснул в одних брюках, даже забыв, куда бросил свою рубашку, и так и не удосужился одеться перед приходом к Гроттер; он когда проснулся, вообще холода не чувствовал, а сейчас…

Таня неуверенно поднялась, словно собираясь схватить ещё не распакованный до конца чемодан и как можно скорее убежать, вот так, в ночной сорочке.

- Не ходи, - промолвил Бейбарсов, всё так же глядя на нож, который лежал на кровати до сих пор, по сию минуту купаясь в лучах холодного месяца, что на самом деле только отражал свет, но не создавал его.

- Почему?

- Не ходи, - опять упрямо мотнул головой Глеб. – Тогда и ты умрёшь, и тебя какие-то идиоты схватят! Сиди здесь, лучше уйдёшь утром – ты хоть представляешь, сколько дряни ночью вылазит из своих нор? – Бейбарсов усмехнулся. – Для того, чтобы гулять в темноте, смелость требуется только хорошему человеку.

Таня оглянулась и замерла. Может, ей показалось – но почему-то рыжеволосая была уверена в том, что Бейбарсов вдруг стал за неё беспокоиться. Решив, что о последствиях пока что нет никакого смысла беспокоиться, Гроттер не сдержалась и рванулась к нему, буквально рухнув на кровать и так крепко обняв парня, будто бы она надеялась его задушить.

- Не пойду, - прошептала наконец-то девушка. – Не пойду, если ты не хочешь, не пойду, не пойду!

Глеб лишь удивлённо всматривался в горевшие преданностью зелёные глаза, которые словно два угля горели сейчас, будто бы Таня сейчас пыталась его испепелить этим взглядом, что его можно было рассмотреть даже в темноте.

Слёзы градом текли по лицу испуганной, решившей наконец-то, что ей ниспослана великая миссия воскресить его душу, девушки.

- Тебе забыть надо, - шептала в безумии она, устроившись рядом и продолжая его обнимать, словно это не Таня несколько часов назад считала его убийцей и боялась, словно ведьмы в детстве. – Слышишь? Отпусти ты её, не мучь себя!