Люцифер и семеро козлов

— И что ты будешь делать с этим ребёнком? — полюбопытствовал Сеня. — Ты как Засральский, да?

— Из тебя, Семен Алексеевич, клоун, как из меня сестра милосердия, — пробурчал Люцифер, злобно сверкнув зеленым глазом. — И я бы советовал тебе хорошенько выбирать слова, когда со мной разговариваешь!

— Молчу, молчу, прощу прощения! — Сеня примирительно замахал руками. — Но всё-таки?

— Это уж моё дело. Может, буду жарить на вертеле или подарю твоему другу Якову Иосифовичу Засральскому. Эти души нужны, очень нужны. Например, одну такую я в своё время послал забеременевшей Малене Эрнманн — у шведской певички родилась замечательная дочурка, ха-ха-ха! Кстати, сыночек Хельги Нойвирт — тоже моих рук дело! Да, всех не пересчитать, начиная со времен Авраама и его интрижки со служанкой.

— Слушай, вот честно… — Сеня не унимался, — … я всё понимаю — Никитос с этим дружбаном своим, Засральский, Кальсонов, Панас, Метастазов — каждый из них реально козёл, больше или меньше. Если Засральский конченая гнида, то, например, Панас — просто хитрожопый атеист, который решил зарабатывать на религии… кстати, о Панасе — тут Сеня вспомнил о своём обещании, — может, прекратишь над ним издеваться? Я думаю, он всё осознал после первой встречи с тобой… В защиту батюшки могу сказать, что он очень помог в совращении Метастазова на продажу души!

— Ты думаешь, меня это волнует? — Люцифер внезапно появился прямо перед Сеней и наклонил своё лицо к лицу перепугавшегося просителя, который попытался смягчить участь священник. — Да плевать я хотел, на тот факт, что он всё осознал! Это не имеет значения. Его душа теперь принадлежит мне! Хотя, должен признать, Панас Михайлович — презабавнейший человечишка, — голос Люцифера смягчился, на его лице появилась улыбка. — Возможно, я дам ему послабление в будущем. Или превращу в демона! А если он станет невыносимо скучным… такой вариант развития событий тоже исключать нельзя — тогда предложу ему сделку на вроде той, которую заключил с тобой.

— Окей, окей, — пробормотал Сеня. — Расслабься! И всё-таки, ты уверен, что тебе нужна душа ребёнка?

— Определенно уверен. Ты ведь не отказываешься из-за жалости к малышу, душа которого станет моей собственностью со всеми вытекающими последствиями? — Люцифер искоса посмотрел на приунывшего Сеню. — В принципе, мы можем расторгнуть наш договор…

— Не, не, не, не! Ни в коем разе! А сколько у меня времени на всё про всё?

— Сколько хочешь, — произнёс Люцифер, великодушно разведя руки, словно собираясь заключить в Сеню в дружеские объятия. — Сколько понадобится, но в пределах разумного, естественно. Хватит тебе неделю, чтобы унять муки совести?

— Да… наверное…

— Вот и славно! В случае форс-мажора я дам ещё времени. Торопиться нам с тобой некуда! А теперь — можешь убираться в мир живых.

Сеня не заставил дважды себя упрашивать и снова вернулся в царство сна, подарившее его сознанию целительное забвение. Он проснулся ближе к одиннадцати утра, разбуженный стонами беса, приходившего в себя после адовой попойки. Увидев, как его вчерашний собутыльник открыл глаза, пьющий рогоносец с трудом слез с мягкого кресла и подошёл к дивану. Ноги Стикса подкашивались, крылья повисли, а морда выглядела предельно жалкой. Впрочем, измученная похмельем физиономия вызывала, скорее жалость и улыбку, нежели призрение и неприязнь.

— О! — воскликнул Сеня, пытаясь нащупать рукой пачку сигарет на тумбе. — Кажется, кое-кто познал боль похмельного синдрома? — он посмотрел на беса, сочувственно улыбнувшись.

— Твою ж колотить, Сенечка, — с трудом проговорил Стикс, стиснув руками одеяло, — почему мне так плохо? Почему, а? Я умираю? Но я ж не могу умереть, я бессмертный, я бес, порождение тьмы…

— Ну ты, брат, вчера и нажрался! Помнишь Метастазова, Панаса? Ты ещё вселился в нашего знакомого батюшку…

— Помню, помню… — Стикс закрыл лицо руками и выругался в совершенно не характерной для него манере, но тут же извинился: — Прошу прощения… Сень, чего делать-то?

— Хм, — Сеня задумался. — Могу предложить анальгин, но вряд ли он подействует на твою бесовскую морду. А ещё в холодильники должны быть две банки с огурцами — налей себе пару стаканов рассола. Пьянь рогатая!

— А иди ты…

Стикс отправился на кухню, попробовать целительный рассол. Народное средство от Бахусовой болезни оказалось крайне эффективным — для возвращения «бесовской морды» к жизни понадобилось всего два стакана. Предложенный Сеней анальгин тоже пошёл в дело — как выяснилось, чудеса российской фармакологии на обитателей Преисподней очень даже действуют.

Пока Стикс приводил себя в порядок, его «коллега», немного поучаствовавший в возлияниях, стоял на балконе и курил, одолеваемый безрадостными думами.