Люцифер и семеро козлов

— Так, опомнись, тьфу… заткнись… в смысле, раб божий, ой… — Стикс зашёлся кашлем ещё пуще прежнего и сел на стул, отмахиваясь от онколога, который вышел из-за стола и открыл окно, надеясь хоть немного снизить концентрацию перегара в кабинете. — Обожди, Дмитрий Сергеевич! Кхэ… И давай без этих своих… кхэ… на вот, глянь-ка!

Панас выложил на стол парочку справок из папки, любезно предоставленной Люцифером, и ткнул в них пальцем. Метастазов внимательно прочитал документы, поглядывая на священника, который наконец-то перестал кашлять и теперь лишь барабанил ногтями пальцев по бутылке «Палёнушки», стоявшей на столе. Лицо онколога потемнело.

— Откуда это? — хрипло спросил он. — Я же вчера своими руками всё сжег!

— Да и толку-то, сын мой! Ты сжег, а господин наш видишь по-новой сделал то, что ты сжег! — Панас развёл руками, улыбнувшись. — Господин-то наш, он знаешь, всё видит! — проговорил бес, скромно умолчав о том, о каком именно «господине» идёт речь.

— Да как же так? — Метастазов положил справки на стол. — А…

— Бэ! — перебил Стикс. — Это ещё что! Пойдём-ка, сын мой, к окну, пошли, вот, — он встал у окна, постучал по стеклу и помахал рукой Сене. Тот в ответ помахал папкой в чёрной кожаной обложке.

Метастазов узнал старого знакомого, которого накануне вечером «угостил» профессиональным апперкотом в челюсть.

— Так… — начал было он.

— Ага, — «батюшка» снова перебил «своего сына», — вот такие вот пироги. Ты, Дмитрий Сергеевич, пойми, что тебе никуда не деться. Ну обидел ты, — Панас кивнул на улицу, — божьего… ой, блин… — его передернуло, — человека. Ну сжег ты доказательства своей вины, а дальше-то что? Думаешь, господин-то наш всё забыл? Как видишь, нет. И папочка снова цела.

— Кто он… — Метастазов запнулся, — … ты… вы, вы оба — кто такие?!

— Да помочь мы тебе хотим! Посланы господином нашим, — соврал Панас. — А ты сразу драться! Давай-ка, доставай стаканы! Будем думать, как спасти твою душу…

И они приступили к «размышлениям». Стикс убеждал онколога, заливая о том, как полезно очистить душу в адском пламени, и о том, что в рай врата закрыты, если за душой есть хоть один смертный грешок, подливая водки собутыльнику. Впрочем, одержимый батюшка и сам пил с удовольствием, отмечая про себя, что некоторые напитки, конечно, не так вкусны, как кофе, однако тоже могут быть весьма неплохи при определенных обстоятельствах. Наконец убедив Метастазова подписать договор, в доску пьяный Панас высунулся в открытое окно и заорал:

— Сенечка! Давай к нам! Дмитрий Сергеевич всё понял и осознал!

Панас громко икнул, прикрыв рот. Сеня, которому пришлось просидеть на лавочке почти два часа, удивленно посмотрел на пьянющего батюшку.

«Ого! Ничего себе, кажется, у них там праздник! Значит, клиент готов…» — подумал он, поднимаясь с нагретого места.

В кабинете его уже ждали. Метастазов долго извинялся за разбитую челюсть, чуть ли не кланяясь в ноги, обиженному «божьему человеку». Стикс решительно не собирался извиняться ни за что — ни за съеденные в одну персону огурцы, ни за почти допитую бутылку, ни за свою наглую пьяную морду. Опрокинув в желудок Панаса очередную порцию «Палёнушки», бес заявил:

— Сеечка! Давай, хороший мой, давай договор! И папку давай!

— Да, да, Семен Алексиеч, — виновато проговорил Метастазов заплетающимся языком. — Давайте папочку! И ещё, я вас снова попрошу от всей души извинить меня! — он обнял Сеню, и уткнулся ему головой в плечо.

— Всё нормально, — сказал «божий человек». — Вот контракт, — на стол лёг договор. — Осталось подписать…

— Да, да, сейчас, сейчас я всё попишу, — Метастазов одной рукой ухватился за стол, а второй кое-как взял ручку и вывел пару каракуль. Договор сверкнул красным. В доску пьяный доктор, вздрогнув, пробормотал: — Хорошо, что с дьяволом можно договориться, а потом вернуться в рай чистеньким…

— О чём это он? — спросил Сеня у беса, который сросся с телом Панаса как со своим собственным.

— А, плюнь… — «батюшка» махнул рукой. — Давайте ещё по одной, друзья мои!

— Да, да, ещё по одной, — проговорил онколог, доставая третий стакан из нижнего ящика в столе.

Они разделили остатки «Палёнушки» на троих. Метастазов возмущенно предложил взять «ещё литрик» и рухнул на пол, отключившись. Через пару мгновений пьяный врач захрапел, окончательно сраженный зелёным змием.

— Слышь, батюшка, — Сеня легонько пихнул Панаса локтём, — ты ему чего наплёл? — он усмехнулся.

— А, сын мой, это уж не твоя забота, — сказал Стикс, вжившийся в роль божьего слуги. — Поехали домой! И это, водки надо взять!

— Так, а-ну прекращай! — сурово проговорил Сеня. — Я не понял, кто и по какому поводу объявил парад алкоголизма? Нет, никто? И повода никакого нет? Тогда давай-ка отпускай тело Панаса, и поехали домой!

Подписанный контракт исчез в нагрудном кармане Сениной куртки. Бес покинул тело священника, который несколько секунд, пялился в пустую точку, и окончательно придя в себя, запричитал, кое-как шевеля языком. Стикс, допил последние капли, остававшиеся на дне бутылки, и вылетел в окно, громко потребовав такси, ящик водки и побольше маринованных огурцов.