Люцифер и семеро козлов

— Я попробую замолвить за тебя словечко, — пообещал Сеня, похлопав священника по плечу. — На этом, Панас, твоя миссия выполнена. Да и моя тоже завершена успешнее некуда. Прощай, надеюсь!

С этими словами он покинул кабинет Метастазова. Выйдя на улицу, Сеня не успел закурить, как к нему подлетел Стикс и потребовал немедленно организовать продолжение банкета. Пришлось отклонить настойчивое предложение, откупившись от пьяного беса обещанием выделить ему бутылку вина из домашнего бара…

Глава 13

Глупо было бы надеяться, что Стикс ограничит свой аппетит бутылочкой вина — он опустошил почти все запасы, припрятанные Сеней для больших праздников и особых случаев. Опрокинув очередную стопку виски, бес рухнул на пол и захрапел, обняв взъерошенного Бублика. За сегодняшний день коту неоднократно представилась возможность выпить, но пушистый пожиратель мышей так ей и не воспользовался, чем, конечно же, расстроил Стикса, которому срочно потребовался второй собутыльник. Нетрудно догадаться, кто стал первым. Короче говоря, к вечеру Бублик остался единственным трезвым существом в квартире.

Сеня отказал себе в сомнительном удовольствии нажраться до соплей, но всё-таки составил компанию рогатому компаньону, который плевать хотел на элементарное чувство меры. Если для Стикса пьянка обернулась беспамятством, то для Сени умеренное возлияние закончилось крепким и здоровым сном, продолжавшимся ровно до того момента, пока когтистая волосатая лапа не схватила его душу за волосы, и не вытянула в другую реальность.

Чёртов собутыльник сам не понял, как попал в кабинет завуча, в котором в юные годы частенько оказывался, после того как учителя ловили его с сигаретой в зубах. Светловолосая дама с короткой стрижкой, носившая очки в роговой оправе, ничуть не изменилась за прошедшие годы. Заведующая учебной частью заполняла документы. Только Сеня пошевельнул головой, как она оторвалась от изучения лежащих на столе бумаг и пронзила его душу насквозь своим хищным взглядом, от которого у старшеклассников пропадала тяга к юношескому максимализму, а у первоклассников появлялось желание описаться.

— Так, так! Пружинкин, ты опять курил? — грозно спросила завуч.

— Нет, я не курил, Софья Леонидовна, мне подержать дали… — начал было оправдываться Сеня, но тут же спохватился: — … собственно, какое ваше дело? Я уже большой, и что я вообще делаю в вашем кабинете?..

— Так, Пружинкин! Разговаривать с тобой бесполезно! Сколько раз говорили, а он всё курит и курит… вот сейчас отрежу тебе руки, а потом придёшь в школу с родителям, понял меня?!

С этими словами завуч достала из ящика в столе огромные ножницы, сверкнувшие остро заточенными лезвиями.

— Давай руки, Пружинкин!

— Эй, вы чего задумали, Софья Леонидовна…

Испуганно лицо Сени вытянулось от удивления и тут его осенило: «Твою мать, кажется сон закончился! Начинается чёртово веселье…»

Не желая становиться жертвой Софьи Леонидовны, он дёрнул дверь на себя и выскочил из кабинета. Сеня побежал по коридорам своей школы, в которой честно «оттрубил» одиннадцать долгих лет.

— Куда же ты, Пружинкин! — сзади послышался голос завуча и противный металлический скрежет острых ножниц. — Семен, немедленно остановись! Мы должны провести ампутацию ради твоего же блага!

— Пошла ты на хер, Софья Леонидовна!.. — крикнул запыхавшийся Сеня.

«Наконец-то я послал эту ведьму — подумал он, улыбаясь — Сбылась мечта идиота! Еще бы физрука туда же отправить вместе с пьяницей трудовиком…»

И тут самой лестницы открылась дверь одного из кабинетов, и бегущий Сеня «поцеловал» белое деревянное полотно. Кое-как оправившись от удара, он снова припустил вперёд. У самой лестницы из другого кабинета вышел пошатывающийся трудовик и перегородил собой весь коридор — столяр, учивший Сеню и его одноклассников работе с деревом в моменты трезвости, которые случались крайне редко.

Павел Петрович держал в руке лопату для уборки снега. Понимая, что ничего хорошего эта встреча не сулит, Сеня остановился перед своим бывшим учителем труда.

— Ну что, Павел Петрович, меня ждёшь? Или что ты там за срань демоническая… — сказал он.

— Тебя, тебя, обормота, — сказал трудовик, доставая из кармана рабочей спецовки уже начатую чекушку.

Сделав пару глотков, вечно не просыхающий столяр взмахнул лопатой, громко расхохотавшись злобным смехом — был бы Сеня чуть более медлительным, его многострадальное лицо ждал бы сочный поцелуй с деревяшкой. Трудовик снова попытался ударить бывшего ученика, однако тот ловко увернулся и схватился за черенок, а потом со всей силы пнул своего обидчика! Павел Петрович, заохав, выпустил лопату и достал из кармана чекушку:

— Ах ты, паскудник! Ничему учиться не хочешь! — прохрипел трудовик, швыряя бутылку в Сеню.

Нерадивый ученик Пава Петровича уклонился от летящей бутылки, и как следует приложил своего учителя лопатой по спине. Горе-учитель ретировался обратно в кабинет и закрыл за собой дверь, ругая обидчика последними словами. Игнорируя злобные матюги побитого трудовика, Сеня обернулся на противный металлический звук, раздававшийся всё ближе и ближе.