Ливень в графстве Регенплатц

Гретта взглянула на Берхарда и улыбнулась. Как приятно было разговаривать с этим юношей, да и просто находиться рядом, видеть его, слушать его мягкий голос.

– Я рада, Берхард, что скоро стану частью вашей семьи, – призналась Гретта.

Юноша согласно кивнул головой.

– Я тоже рад, Гретта, – негромко проговорил он и после короткого молчания добавил. – Только жаль, что вашим домом станет не этот замок.

Невольно из груди Берхарда вырвался печальный вздох. Как бы хотел он всё изменить, сделать так, чтобы Гретта осталась в Регентропфе, осталась в качестве его невесты, нет, в качестве его жены. Это прекрасное нежное создание придётся отдать другому. Мысль об этом причиняла Берхарду боль. И не желая выдать её, он отвернулся от девушки, даже отошёл в сторону.

– Вы уже уходите? – встрепенулась Гретта.

– Да… Мне нужно идти, извините, – проговорил Берхард и направился к двери.

Гретте было жаль отпускать столь приятного собеседника.

– А я хотела попросить вас показать, что ещё здесь есть интересного для чтения, – сказала она.

Берхард остановился и обернулся. У него тоже отсутствовало желание уходить. Но надо было.

– К сожалению, я не могу больше уделить вам время, Гретта, – сказал юноша. – Отец просил меня срочно зайти к нему. Мне действительно нужно идти.

– Почему так срочно? – поинтересовалась Гретта. – Случилось что-нибудь?

– Пока сам не знаю. Вот, спешу узнать.

– Что ж, тогда не буду вас задерживать.

Отвесив девушке короткий поклон, Берхард направился к выходу. Но вдруг снова остановился.

– Вы сможете найти свою комнату? – спросил он, обернувшись.

– Думаю, смогу, – ответила Гретта, но неуверенно пожала плечами.

– Здесь близко. Выйдете, повернёте налево, и вторая дверь с правой стороны ваша.

– Я поняла. Спасибо.

Берхард улыбнулся очень по-доброму. Ещё раз поклонившись, юноша покинул библиотеку. Нет, он вовсе не холоден. И с чего она так решила?

Лишь за обедом Гретта узнала, по какому поводу Берхард встречался с отцом.

– Нынче этот… Берхард решил к трапезе опоздать? – поинтересовалась Патриция, присаживаясь за стол.

– Он не будет обедать, – спокойно ответил Генрих. – И на завтрак завтра так же не выйдет.

– Почему?

– В одной из деревень вспыхнул большой пожар. Я отправил Берхарда узнать о причине, оценить ситуацию и оказать помощь пострадавшим.

– Нужно было тебе самому поехать, – высказала Патриция.

– Ничего, Берхард справится, – ответил Генрих.

– И Кроненберг поехал с ним? – спросил Густав, заметив, что за столом нет и Кларка.

– Да, Кларк высказал желание сопровождать Берхарда.

– Но должен был поехать я, – не унимался Густав. – Я, как правая рука правителя Регенплатца.

– Кларк поехал не как правая рука будущего правителя Регенплатца, а как его друг, – осадил сына ландграф.

Уточнение, что именно Берхард является будущим правителем, вновь полосонуло по разгневанному сердцу Густава. Как же он ненавидел этого волчонка, имеющего такую великую власть над отцом, над властелином Регенплатца. От обиды юноша резко выдохнул и зло сжал губы; в его душе загорелась масса возражений.

– Отец!.. – воззвал он, желая выпустить из души этот огонь.

– Не надо, сынок, – мягко остановила сына Патриция. – Отец всё равно тебя не поймёт.

Настала очередь ландграфа разгневаться, однако он промолчал, лишь жёстко взглянул на супругу и сына, упрекнув за глупые капризы. Но Патриция не испугалась взора мужа, она была уверена в своей правоте и в ответ гордо вздёрнула подбородок.

Вот опять какие-то непонятные знаки в немом разговоре хозяев замка. Гретта вновь почувствовала неловкость, даже аппетит пропал, и девушка отложила ложку. Зачем же они так себя ведут?

Рюдегер Хафф так же понял, что перед ним снова разыгралась семейная ссора. Неприятно ему было наблюдать за подобным. «Что же за жизнь в этой семье? – думал Рюдегер. – Моя любимая супруга хоть и вышла из простого незнатного рода, но была добра и тактична и никогда не позволила бы себе ссору со мной при посторонних людях».

– В этом году лето очень жаркое, – заговорил барон, сделав вид, будто не заметил ничего особенного. – Вот уже июль, а небо не подарило ни одного дождя. Зато солнце палит нещадно. Как тут не случиться пожарам? За урожай боязно.

– Да, урожай страдает, – поддержал тему ландграф, вернувшись к трапезе. – В Регенплатце не было голода уже много веков, даже во время войн. Не хотелось бы, чтоб он наступил из-за капризов погоды.

– Почему вы не кушаете, Гретта? – вдруг заметил Генрих. – Что-то не так?

Гретта встрепенулась, подняла глаза на ландграфа и заставила себя улыбнуться.

– Ну что вы, всё хорошо, – ответила она. – Просто… Просто голова… немного болит…

– Так может, вам лучше пойти прилечь?

– Нет-нет, благодарю, ваше сиятельство. И прошу вас, не обращайте на меня внимания…

– Это, должно быть, от жары, от духоты, – предположила Патриция. – У меня тоже тяжесть в голове. Ничего, милая, после обеда отдохнёте, а вечером придёт благодатная прохлада, можно будет выйти прогуляться.

– Спасибо, фрау Патриция, вы так добры ко мне.