Ливень в графстве Регенплатц

С корабля сошла немногочисленная свита, привели коней. Рослые сильные матросы начали сгружать тяжёлые сундуки. Солнце палило нещадно. Женщины достали веера, мужчинам в парадных латах было несказанно жарко. Генриха беспокоило такое неприятное неудобство столь важных гостей. И он не стал задерживать церемонию встречи, а наоборот призвал всех поскорее седлать коней и отправиться в замок Регентропф к его щедрому столу, в его желанную прохладу. Гости с радостью поддержали призыв ландграфа, сели на коней и гудящим неровным строем под нескончаемые возгласы радостных горожан, потянулись по городской булыжной дороге. Лишь несколько слуг Ландграф оставил на пристани, дабы те помогли с выгрузкой и доставкой в замок вещей приезжих.

Зигмина Фатнхайн, изнывая от жары в тяжёлом платье из бордовой парчи, ехала на своей любимой белой кобыле рядом с Берхардом Регентропфом. Девушка молчала. Молчала и смотрела по сторонам. Зигмине понравился молодой человек, выбранный ей в мужья, понравилось его лицо, красивые, хотя и немного холодные чёрные глаза, вот только слишком неразговорчив он был, слишком хмур и невнимателен к ней, к своей спутнице, к своей невесте. Он даже не взглянул на неё ни разу. Зигмина молчала, ждала, когда же Берхард соизволит заговорить с ней, хотя бы о каком-нибудь пустяке. Но вскоре она поняла, что ничего не дождётся.

– Какой красивый город Крафтбург, – не выдержала девушка и первая завязала разговор. – Я здесь никогда не бывала раньше.

Ответа на её замечание не последовало.

– Мне кажется, люди, живущие здесь милые и добрые. Правда?

– Да, – коротко и сухо ответил её спутник.

Зигмина тяжело вздохнула. Приятная внешность и молодость – это, конечно, хорошо, однако как же будет плохо, если у этого мужчины окажется скверный характер.

– Прибыл ли в Регенплатц король Фридрих? – вновь заговорила Зигмина.

– Нет.

– Я слышала, что и сын его Конрад так же приглашён вами?

– Не знаю.

Беседа так и не завязывалась. Берхард по-прежнему был сух и нелюбезен, продолжал смотреть куда угодно, только не на собеседницу. После долгой паузы молчания Зигмина поинтересовалась:

– Вы всегда столь неразговорчивы, Берхард?

– Всегда, – не меняя бесцветного тона, отвечал юноша.

– А отец мне говорил о вас, как о довольно интересном собеседнике.

Действительно, Берхарду приходилось пару раз общаться с маркграфом фон Фатнхайном, но весьма кратко. И в последний раз это было два года назад на празднике у герцога Швабского. Вот там, наверное, у Генриха и появилась мысль женить сына на Зигмине.

– Так что прошу вас не притворяться, – продолжала девушка и даже изобразила кокетливую улыбку, – и не обижать меня своим молчанием.

Берхард усмехнулся. Смотри-ка какая, ещё не успела стать женой, а уже ставит требования, как ему вести себя и что нужно делать.

– Зигмина, я не собираюсь болтать с вами лишь для того, чтобы доставить вам удовольствие, – тихо, но твёрдо высказал Берхард. – Я по жизни угрюмый, замкнутый человек. И коль уж судьба связывает наши жизни, вам придётся смириться с этим.

Девушка изумлённо приподняла бровки и недовольно повела плечом.

– Но послушайте, Берхард, так вести себя… – начала было она спорить, однако резкий и жёсткий взор чёрных глаз буквально заставил её закрыть рот.

Зигмина не выдержала этот взор и отвернулась. Неужели ей придётся жить под мужским кулаком? Боже, и ради этого каменного сердца она проделала столь долгий и утомительный путь. Ради него она терпела массу неудобств! Ради этого ледяного холода она отказала другим женихам, их жарким признаниям и пылким заверениям в любви! Что ж, сама виновата, позарилась на графство Регенплатц, на статус королевы в этом богатом мини-королевстве. Остаётся надеяться, что заботы власти заполнят собой пустоты любовных отношений.

Продолжая путь, молодые люди больше не разговаривали. Берхард понимал, что обидел девушку, но совершенно не испытывал чувства вины. Наоборот, он посчитал, что если произведёт на Зигмину наихудшее впечатление, то она не слишком расстроится, а скорее даже обрадуется, когда узнает, что её свадьба с ним не состоится.

Вот и улицы города уже позади. Людей вдоль дороги всё меньше, криков и вовсе не слышно больше. Берхард тоскливо рассматривал пейзаж вокруг, аккуратные светлые дома с черепичными крышами, да редких прохожих у обочины. Его взгляд остановился на высоком седовласом мужчине, одетом скромно, но не бедно. Внимание Берхарда привлёк странный взгляд старика. Он был беспредельно добрым и… влажным. Да, в глазах блестели слёзы. Улыбка под седыми усами таила в себе нежность и тоску. Нет, как бы подданный ни был доволен своей жизнью, он никогда так не смотрел на господина. Почему же у этого старика такой взгляд? И что-то шепчет себе по нос. Странный какой. Проехав вперёд, Берхард после обернулся – старик перекрестил юношу и, не снимая с губ улыбку, продолжал глядеть вслед.

– Я вижу, народ вас любит, – вдруг заметила Зигмина. – Вон, старик, провожает вас столь ласково, словно сына родного. Вернее, внука, учитывая его возраст.