Ливень в графстве Регенплатц

Кларк широко открыл дверь и отступил, пропуская Гретту. Девушка прошла в комнату, остановилась. Взор её был направлен на кровать, на которой неподвижно и тихо лежал под одеялом Берхард.

– Он спит? – осторожно спросила Гретта.

– Нет. Он без сознания, – ответил ей женский голос.

Гретта повернула голову и увидела сидевшую на кресле пожилую женщину в чёрных одеждах.

– Это Хельга, – подойдя, представил женщину Кларк. – Она… известная в Регенплатце врачевательница, знахарка…

– Здравствуйте, – слегка поклонилась Гретта.

Девушка ничего не знала о Хельге, о её репутации среди народа. Она даже не слышала никогда, что в Регенплатце живёт какая-то ведьма. И потому не возникло в ней ни страха, ни удивления, ни возмущения. Обычная женщина, пришедшая помочь больному. Вот только взгляд её чёрных глаз слишком пристальный. Даже тяжёлый.

Гретта отвернулась от знахарки, не спеша приблизилась к Берхарду и присела рядом с ним на кровать. Юноша лежал на спине, лицо бледное и спокойное повёрнуто к окну, веки сомкнуты, дыхания совсем не слышно, даже не заметно было шевеления груди под тонким одеялом; руки с перебинтованными запястьями покоились поверх одеяла.

– Берхард выживет? – тихо спросила Гретта, с грустью рассматривая безмятежное лицо любимого.

– Мы все надеемся на это, – отозвался Кларк.

Гретта осторожно взяла в ладони руку Берхарда. Рука была горячей, смуглый цвет кожи приобрёл лёгкий сероватый оттенок.

– Настоятельница в монастыре, где я жила, говорила, когда человек теряет сознание, это значит, что душа его ненадолго покинула тело, – рассказала Гретта. – Душа витает где-то рядом, наблюдает за всеми со стороны… Но необходимо скорее вернуть её в тело. Ибо, если она почувствует, как хороша свобода, то может не вернуться, отлететь слишком далеко, и тогда её связь с телом разорвётся, и человек умрёт.

– Твоя настоятельница была права, – согласилась Хельга. – Однако ни нашим мольбам, ни даже мольбам отца душа Берхарда пока не вняла. Наверное, понимает, что в столь больном и ослабевшем теле её ждут только страдания.

Гретта заволновалась. В голосе женщины она не услышала надежды, в нём звенело отчаяние. Разве сможет выжить пациент, если лекарь уже потерял веру в его выздоровление?

– Берхард, любимый мой… – Гретта едва сдерживала навернувшиеся слёзы. – Взгляни на печаль супруги твоей, услышь зов её! Очнись, отзовись. Я не верю, что ты сможешь покинуть меня. Ты же не можешь быть столь жесток ко мне! Берхард! Без тебя моя жизнь угаснет, и смысл свой потеряет. Вернись, молю тебя. Подари мне снова твою любовь, ласку рук твоих, тепло губ твоих. Верни мне радость жизни, чувство счастья!..

Рыдания всё же сорвались, и девушка склонила голову, пытаясь унять их. Горячая слеза, быстро скатившись по щеке, упала на руку юноши. Упала и сползла на одеяло, оставив на коже влажный след.

– Я не стану без тебя жить, Берхард, – неровным шёпотом проговорила Гретта. – Не смогу. Если ты не вернёшься в жизнь, я уйду вслед за тобой.

– Не говори так. И даже не думай об этом, – прервала стенания Хельга. – Как бы ни сложилось, ты останешься жить.

Но Гретта лишь покачала головой.

– Без Берхарда моё сердце остановится, – всхлипнула она.

– Не остановится. Оно будет жить и биться ради того человечка, который уже зародился под ним.

Ошеломлённая столь необычной фразой, Гретта застыла, и лишь короткие всхлипы заставляли вздрагивать её тело. После девушка повернулась к знахарке и спросила:

– Что хотите вы сказать этим, фрау?

– То, что ты беременна, Гретта, – просто ответила Хельга.

– Но… Как же…

Гретта беспомощно переглянулась со стоящим в стороне Кларком, пребывающем в таком же недоумении.

– Я вижу зарождение жизни так же ясно, как и её окончание, – пояснила Хельга. – В тебе зажёгся свет, девочка, свет твоего ребёнка. Можешь верить мне.

Ребёнок. Сердце так быстро забилось в груди, что Гретта даже сжала его ладонью. Ребёнок, дитя… Её дитя… Её и Берхарда. Радостное волнение осушило слёзы и принесло новый порыв надежды.

– Берхард, ты слышишь? – вновь воззвала Гретта к юноше. – У меня будет ребёнок! От тебя. Это плод нашей любви. Вернись. Живи! Если не ради меня, так хотя бы ради нашего ребёнка! Берхард! Берхард!

Но всё напрасно. Юноша по-прежнему лежал без движения, почти без признаков жизни. Новые слёзы отчаяния навернулись на глаза девушки.

– Я всё равно верю, что ты будешь жить, – прошептала она.

В комнате повисла тишина, скорбная и тяжёлая. Гретта, склонив голову, нежно поглаживала Берхарда по руке, трогала обручальное кольцо, которое она надела на палец любимого, произнося клятву верности, вспоминая моменты великого счастья, подаренные любовью. Кларк с сочувствием наблюдал за девушкой, прекрасно понимая всю её трагедию. Хельга сидела в кресле молча и неподвижно, углубившись в свои нерадостные мысли.

Вдруг в этой тишине раздался глубокий, очень глубокий вздох. Все встрепенулись от неожиданности, устремив взоры в сторону звука. Берхард повернул голову и издал короткий стон.

– Берхард… Берхард, – осторожно позвала Гретта, спешно вытирая слёзы со своих щёк.