Ливень в графстве Регенплатц

До прихода девушки Берхард тихо лежал с закрытыми глазами, ни о чём больше не спрашивал, не шевелился и даже ни о чём не думал. Он отдыхал, набирался сил для встречи с возлюбленной. Кларк не мешал ему и тишины не нарушал.

На зов любимого Гретта не пришла, а прибежала. Зайдя в покои, спешно прошла к кровати.

– Берхард… – осторожно произнесла она, решив, что юноша спит.

Но услышав девичий голос, Берхард открыл глаза и повернул голову.

– Гретта, – выдохнул юноша и даже сделал попытку улыбнуться. – Сядь возле меня.

Девушка присела на край кровати. Она тепло улыбалась, смотрела ласково, нежно провела пальцами по бледной щеке юноши, поправила прилипший к его влажному лбу чёрный локон. Сердце щемило от жалости, однако Гретта старалась выглядеть веселее.

– Я заходила к тебе, но ты ещё спал, – сказала она. – Хотела остаться здесь, но эта женщина… Хельга запретила. Кстати, где она?

– Готовит мне ужин.

– Лично? Боится, что тебя отравят?

Своей шуткой Гретта, не осознавая того, полосонула по открытой душевной ране юноши. Берхард опустил взор. Он хотел не так уж много, всего лишь быть счастливым, жить рядом с любимой женщиной, растить детей. Да только чужие злые капризы уничтожили мечты, уничтожили саму жизнь. Не будет прощения Густаву никогда.

– Кларк, – обратился Берхард к другу.

– Я слушаю тебя, – отозвался Кларк.

– Будь добр, оставь нас с Греттой наедине.

Кларк слегка опешил. У Берхарда никогда не было тайн от него. Юноша перевёл взгляд на Гретту, но та скромно прикрыла глаза ресницами. Впрочем… Эти странные влюблённые, им всегда хочется уединиться.

– Хорошо, – ответил Кларк. – Но я буду рядом, за дверью. И если что…

– Я обязательно тебя позову, – пообещал Берхард. – Спасибо.

Кларк вышел из комнаты, плотно прикрыв за собой дверь. Гретта была рада остаться вдвоём с любимым человеком. Она склонилась и поцеловала юношу в его горячие губы. Берхард слабо ответил. Он с удовольствием ответил бы более страстно, да не мог, сил не хватало. С трудом он приподнял руку и положил её на талию девушки.

– Я люблю тебя, Гретта. Очень люблю, – шептал Берхард, с наслаждением впитывая нежные девичьи поцелуи. – Ты прости меня, дорогая. Прости. Прости…

Гретта прервалась от приятного занятия и заглянула в чёрные слегка затуманенные глаза юноши.

– За что же, Берхард? Тебе не за что просить прощения.

– За то, что не смогу выполнить данные тебе обещания… Не смогу подарить тебе счастья.

– У нас ещё столько лет впереди! Берхард, мы ещё будем счастливы. Я верю в это.

Но Берхард не был уверен в светлом будущем, он чувствовал, что умирает. У него болело всё: и тело, и душа, и разум. Вернее, не болело, а страдало. Умирало.

Берхард тяжело и шумно перевёл дыхание. Воздуха будто не хватало. Гретта приподнялась, решив, что своим телом слишком сильно надавила на грудь больного и помешала ему свободно дышать. Рука юноши, соскользнув с девичьей талии, безвольно упала на кровать. Берхард поднял глаза на лицо любимой девушки. Какая она красивая, такая желанная, такая близкая и… для него уже навсегда потерянная. Сделав усилие, Берхард взял Гретту за руку и слегка сжал.

– Гретта, уезжай отсюда, – тихо, но вполне серьёзно произнёс он.

Девушка удивилась:

– Ты только что признавался в любви ко мне, а теперь гонишь?

– Я не гоню. Я боюсь за тебя. Здесь оставаться опасно.

– Почему? – непонимающе пожала плечами Гретта. – Чего мне здесь бояться? Кто причинит мне зло? Гостям я безразлична, а твои родные меня полюбили. Ландграфиня ко мне добра и ласкова. Ландграф меня принял словно дочь…

– А Густав?

Гретта опустила глаза и сжала губы:

– Я знаю, что нравлюсь ему, и он ревнует меня к тебе. Но ведь я теперь твоя законная жена, перед Богом и людьми. Густав ничего не изменит, как бы ни злился, как бы ни грозил…

– Он угрожал тебе? – Берхард заметно заволновался. – Он к тебе приходил?

– Да, сегодня днём, – призналась Гретта. – Стучал в мою дверь. Но я заперлась, не впустила его.

– И что он говорил?

Гретта взглянула на Берхарда – он был хмур, в его глазах сквозь туман горел огонёк тревоги. И Гретта встрепенулась. Зачем? Разве можно волновать его? Заставлять страдать ещё больше? Ну, подходил к её двери Густав, бил кулаками. Ну, грозил, что скоро сделает её своей рабыней, что жизнь её скоро превратится в ад. Однако это лишь злые слова. И Берхарда беспокоить подобными пустяками не стоило. Ему сейчас и так тяжело.

– Что он говорил? – вновь потребовал ответа Берхард.

– Ну что ты, Берхард? – улыбнулась Гретта. – К чему такое волнение? Густав был пьян. Прорычал что-то бессвязное и ушёл. Да я и не слушала его…

– Уезжай, Гретта. Сегодня же уезжай. – Берхард был предельно серьёзен. – Густав опасен. А я не смогу тебя защитить.

– Я не боюсь его, Берхард, – возразила Гретта. – Со мной отец, слуги, воины…

– Они не рядом. А Густав, как змея – подкрадывается тихо и жалит внезапно. У меня не лихорадка, Гретта. Мой организм пропитан ядом, которым угостил меня мой брат.

Девушка испуганно ахнула, всплеснув руками, и закачала головой, не желая верить в услышанное признание.