Ливень в графстве Регенплатц

– Почему? Вам же было приказано к моему возвращению сжечь все его вещи! – В глазах Густава сверкнул гнев.

Слуги продолжали нерешительно топтаться и молчать. Это нервировало Густава и злило.

– Говори ты, раз самый смелый, – подошёл он к мужчине, который дал предыдущий ответ.

– Простите нас, ваше сиятельство… Но в этой комнате… В этой комнате…

– Что в этой комнате, чёрт возьми?!

– Там… Там призрак вашего брата…

Густав замер, обвёл напряжённым взглядом челядь.

– Что за ерунда! – выкрикнул он, хотя неясный страх впился в его сердце. – С чего вы… Вы его видели?

– Нет, не видели, но… Но мы его слышали, – почти шёпотом добавил мужчина.

– Да, да, слышали, – подтвердили остальные слуги, кивая головами.

Густав нервно усмехнулся.

– Слышали? И что же он вам сказал?

– Ничего, – слуга совсем осмелел, перестал робеть и поведал всё, как было. – Он ничего не говорил, но мы слышали гул. Не как от ветра, а будто кто-то громко вздыхает со стоном. Все слышали.

– Это сквозняк, – убеждал Густав.

– Мы тоже так подумали, да только окна были закрыты, сквозняку неоткуда взяться. И ещё в этой комнате очень сыро. Мебель мокрая, воздух влажный, факелы горят плохо.

– Так почему вы не открыли окна и не впустили свежий воздух и солнце?!

– Мы испугались. – Слуга перешёл на доверительный шёпот. – В комнате явно кто-то был. И двигался очень тихо. Живого человека там быть не могло, ведь комнату заперли, значит, там остался дух умершего…

– Странно! Почему, когда я был в той комнате, там никто не дышал и не двигался? Вас следует высечь, лентяи! – прикрикнул Густав.

– Не бранитесь на нас, ваше сиятельство. Мы пытались вынести вещи. Ганс взял стул, Уве – несколько книг, мы вот – сундук у камина. Но когда мы собрались выйти, дверь вдруг с грохотом захлопнулась! Мы от страха всё побросали и стали молиться Господу нашему!.. И дверь приоткрылась. Мы скорее покинули эту комнату. Простите нас, господин. Можете нас высечь, прогнать, только не заставляйте больше идти в покои вашего усопшего брата…

Густав напряжённо оглядывал понурых слуг. Эти четверо сильных мужчин действительно были напуганы. И он не мог их упрекать и обвинять во лжи, потому что сам знал и лично видел, что призрак брата существует. Он и сам его боялся.

– Вы хотя бы догадались запереть комнату, лоботрясы? – буркнул Густав.

– Да, ваше сиятельство, заперли.

– Отдайте ключи. Позже я сам займусь вещами брата, раз уж вы такие пугливые.

Заполучив от слуг ключи, Густав спешным широким шагом вышел из залы. Он заметно нервничал, и неясный страх вновь неприятно покусывал сердце. Призрак обретал силу, уже начал являться и другим людям, шумит и хлопает дверьми. А может, всё-таки то был сквозняк? Что бы там ни было, чернь всё равно начнёт распускать языки, и завтра о призраке узнают все обитатели замка.

Подойдя к своим покоям, Густав остановился и неуверенно покосился на соседнюю дверь. Как забавно, он и привидение Берхарда оказались соседями. Забавно. Вот только смеяться почему-то не хотелось. Густав вошёл в комнату и первым делом направился к сундуку с одеждой. Грянул гром. Юноша недовольно посмотрел в окно – дождь лил как из ведра, тучи совсем не пропускали солнце, в помещении царил полумрак, словно поздним вечером. Пробубнив ругательства, Густав вернулся к прерванному занятию. Переоделся в сухую одежду, пригладил влажные волосы, закрыл сундук. Вот теперь можно идти к Гретте, и уж сегодня никто и ничто его не остановит.

Но едва Густав повернулся, как замер на месте. Прямо перед ним в кресле сидел Берхард. Спокойный, надменный, неподвижный, словно каменное изваяние, сидел и смотрел ему в глаза. Однако в этот раз при виде брата вместо страха в душе Густава вспыхнула великая ненависть, а из горла вместо крика ужаса вырвался злой звериный рык.

– Ты снова преследуешь меня! – свирепо прорычал он призраку. – Что тебе от меня нужно? Ты остался на земле, чтобы мстить?!

– Мстить, – неожиданно отозвался Берхард.

Густав остолбенел. Призрак мог говорить! Но звук голоса исходил не от него самого, а будто отовсюду просачивался сквозь воздух. Впрочем, Густав быстро стряхнул с себя оцепенение. Пусть говорит, пусть двигается, пусть хоть в чудовище превращается, приведение его более не испугает.

– Кому мстить? – рявкнул Густав. – Мне? Ты, бестелесная тварь! Ты хочешь меня убить?

– Убить, – вновь разнеслось повсюду.

– Думаешь, напугал меня? Нет уж, у тебя ничего не выйдет. Я не боюсь тебя. Слышишь? Ты мне не страшен. Не страшен!

– Страшен.

– Нет! Я не боюсь тебя! – вопил Густав. – Безродный волчонок! Ты никто. Ты ничто! Ты ничего не сможешь мне сделать! Как бы ты ни старался, ты слаб, ты бессилен против меня, живого! Бессилен!