Ливень в графстве Регенплатц

– Берхард, – негромко позвала Гретта, проходя вглубь темноты. – Я пришла к тебе, мой милый. Не обижайся, что без спроса, не прогоняй меня, пожалуйста. Тоска по тебе меня угнетает.

По волосам скользнул ветерок. Гретта улыбнулась – здесь её возлюбленный, встретил её. Девушка протянула руку, почувствовала, как обволакивает её прохладная влага.

– Так необычны твои прикосновения, но они приносят счастье. Покажись мне, любимый. Какая радость знать, что могу видеть тебя не только во снах, но и наяву.

Во мраке показался знакомый силуэт, только к свету приближаться он не стал. Напротив, с его стороны донёсся поток влажного ветра, всколыхнул воздух, дёрнул подол платья, заставил нервничать пламя факела. Гретта встревожилась.

– Уж не прогоняешь ли ты меня, Берхард? Или тебя что-то беспокоит?

Однако призрак молчал. Новый поток ветра обдал холодом лицо и потушил огонь. И тут же со стороны двери раздался строгий голос:

– Кто здесь?

Гретта узнала голос Аксела Тарфа, а обернувшись, увидала в проёме открытой двери и его самого.

– Кто здесь? – требовал ответа молодой мужчина, протянув в помещение горящий факел. – Отзовись! Я видел свет, так что выходи сам по-хорошему. Эй, стража! – крикнул он в сторону.

Делать нечего, Гретта шагнула к выходу. Аксел продолжал звать стражу, но сам никуда не отходил. Девушка уже почти вышла из темноты на тусклый свет факела, как вдруг дверь перед ней захлопнулась. Гретта вздрогнула.

– Это ты сделал, Берхард? Ты хочешь меня спасти?

– Спасти, – ответил мрак.

По двери забарабанили нервные удары, и мужской голос выкрикивал ругательства.

– Но так ты меня не спасёшь? Аксел всё равно выломает дверь, обнаружит меня.

Раздались более тяжёлые и глухие удары, послышались ещё голоса.

– Открой, Берхард, – смирившись, попросила Гретта. – Они не уйдут, пока не снесут дверь, и что тогда станет с твоим прибежищем? Ты не должен покидать замок.

Однако дверь оставалась закрытой. А удары становились сильнее, послышался треск, будто топор применили.

– Открой, любимый. Аксел ничего мне не сделает без приказа Густава. А уж от его жестокости ты спасёшь меня непременно. Видишь, как я спокойна, ибо знаю, что так и будет.

И в этот раз Берхард внял просьбе. Дверь ослабла, и все те, кто рьяно рвался, кубарем вкатились в мрачное помещение. Едва солдаты оказались в покоях призрака, суеверный страх охватил их души, и они, быстро вскочив, ринулись обратно в коридор. Аксел тоже пока не решался войти.

– Выходи! – приказал он. – Я уже догадываюсь, кто ты.

Гретта сделала ещё пару шагов и вышла в круг света от пламени.

– Гретта Хафф! – злорадно усмехнулся Аксел. – Вот я вас и поймал. Вот и уличил я вас в колдовстве! Теперь Густав добр с вами не будет. Арестовать её!

Но трое солдат топтались у порога, не осмеливаясь ступить в комнату.

– Арестовать её! – повторил Аксел свой приказ.

Гретта стояла и лишь улыбалась страхам сильных мужчин. Кого боялись они? Призрака? Ведьмы?

Аксела глупая нерешительность солдат тоже нервировала. Не дождавшись от них никакого действия, он сам вошёл в покои и, крепко схватив девушку за руку, вывел её в коридор. Вот теперь стражники вспомнили о своей обязанности и окружили пленницу.

– Отвести в темницу. Позже ландграф решит её участь. – Аксел повернулся к чёрной дыре покоев призрака и громко пригрозил. – Эй ты, жалкое приведение, если продолжишь сводить с ума Густава, твоей девчонке не жить. Так что оставь его в покое и сиди тихо в своей вонючей конуре, пока я её не сжёг.

Ничем не ответил мрак, будто был пуст. Преисполненный собственным достоинством Аксел с силой захлопнул дверь и отправился следом за солдатами.

К утру горячка успокоилась. Густав открыл глаза. Юноша чувствовал себя таким усталым, будто провёл много утомительных бессонных дней. Повернув голову, он увидел рядом с собой спящую мать. Она обнимала его, прижав к себе, как бывало делала это в детстве, когда Густав болел. Неужели его приступы с каждым разом всё сильнее и сильнее? Это уже начинало беспокоить.

Густав потихоньку убрал с себя руку матери и попытался сесть. Да только головокружение уронило его обратно. Патриция немедленно проснулась.

– Густав, мальчик мой, – встревожилась она и, склонившись над несчастным сыном, приласкала его горячее лицо. – Жар ещё не стих. Но ты пришёл в себя, значит, недуг отступает.

– Где лекарь? – прохрипел Густав.

– Он должен прийти скоро. Я попросила его остаться в замке. Сейчас пошлю к нему кого-нибудь, чтобы его поторопили.

Патриция встала с кровати, и тут обнаружила спящего на большом сундуке Аксела Тарфа. Верный друг и слуга тоже всю ночь оставался при своём больном господине. Женщина подошла к парню и тронула его за плечо. Аксел вздрогнул, открыл глаза и тут же вскочил.

– Случилось что, ландграфиня? – обеспокоенно спросил он.

– Нет. Пока, слава Богу, ничего не случилось, – ответила Патриция. – Густав проснулся. Надо бы позвать лекаря Гойербарга. Да распорядиться насчёт завтрака. Впрочем… Завтраком я займусь сама.

Поняв распоряжение, Аксел поспешил к лекарю.

– Я не хочу есть, мама, – тихо проговорил Густав.