Ливень в графстве Регенплатц

Аксел Тарф резко повернулся вправо, но стул рядом с ним был пуст.

– Здесь нет никого.

– Волчонку ты неинтересен, вот он тебе и не показывается. Эй, убирайся! – рявкнул Густав призраку. – Я больше не боюсь тебя. И лечь в постель к моей законной жене ты мне более не помешаешь!

Берхард не шевелился и не отводил от брата спокойного взгляда. Спокойного до раздражения. Молодой ландграф нервно схватил бутылку и налил себе ещё вина.

– Успокойся, Густав, – волновался Аксел. – Здесь действительно никого нет. Смотри!

И в доказательство своих слов он постучал руками по сидению стоявшего рядом стула. Но Густав не обращал внимания на его усилия. Он пил вино и смело смотрел в глаза призраку.

– Я больше не боюсь тебя, – повторил Густав. – И, пожалуй, даже разрешаю тебе остаться. Поглядишь, как я развлекаюсь с твоей милой вдовушкой.

И Густав издал издевательский смех. Но Берхард по-прежнему был неподвижен и бесстрастен.

– Видишь, Аксел, он мне больше не страшен, – пьяно храбрился парень. – Бестелесная мерзость, способная лишь портить нервы. Пусть является, я просто перестану обращать на него внимание.

Однако Аксел Тарф беспокоился, состояние друга ему не нравилось. Как бы видение брата не вызвало новый приступ болезни. Хорошо бы никуда не пускать Густава, а уложить спать. Но разве он послушает? И всё-таки Аксел попробовал.

– Ты слишком много выпил, – сказал он. – Пожалуй, тебе лучше пойти к Гретте завтра.

Густав ткнул в друга уничтожающий взгляд.

– Не указывай мне! Я и так слишком долго откладывал. Вот сейчас допью вино и отправлюсь.

В два больших глотка молодой ландграф залил в себя остатки вина и со стуком поставил пустой кубок на стол. Облизав губы, он почувствовал что-то вязкое. Тыльной стороной ладони вытер рот, взглянул на руку – на ней осталось тёмное и густое пятно. Что это? А губы опять ощущали на себе грязь. Густав вытер рот другой рукой, посмотрел на неё – такое же тёмное пятно. Тёмно-красное. Юноша присмотрелся, и в нос ударил тяжёлый запах крови.

Крови?! Густав облизнул губы. Да, и вкус её! Но отчего? Откуда? Он начал нервно вытирать губы, которые, казалось, ещё больше пачкались. Руками, рукавами, подолом – и всё покрывалось тёмно-красными липкими пятнами. А Аксел наблюдал за другом с нарастающим страхом.

– Что с тобой, Густав?

– Откуда кровь? – взволновано выкрикнул Густав. – Аксел, посмотри, у меня рана на лице? У меня губы треснули?

– У тебя ничего нет, – заверил Аксел. – Лицо твоё абсолютно чисто.

– Разве чисто? Видишь, как течёт, одежда уже вся в крови!

– И одежда твоя чистая, – заверял Аксел. – Нет крови на тебе!

Он резко встал, поспешил к метавшемуся в истерике другу и схватил его за руки.

– Успокойся, Густав, крови нет. Раны на лице нет. Одежда чистая!

– Не трогай меня! – вскричал Густав с выпученными от ужаса глазами. – Смотри, смотри, твои руки теперь тоже испачканы! И крови всё больше и больше! Откуда она, Аксел?!

И тут он поднял глаза. Прямо перед ним всё ещё сидел Берхард, и на его лице появилась злорадная усмешка. Так вот кто напустил поток крови на его лицо.

– Чего ты хочешь от меня? Убирайся отсюда! Убирайся в ад!! – кричал Густав призраку, и голос его срывался от нервов.

Но он был бессилен что-либо сделать, и это ещё больше угнетало его и мучило. Он выл, не в состоянии справиться с потоком крови с его лица. А Берхард, эта бестелесная тварь, смел наблюдать за ним и смеяться, смеяться! Во весь голос!

– Заставь его замолчать, Аксел! Уничтожь его!! – в панике выкрикивал Густав.

Однако Аксел смеха не слышал, призрака и крови не видел. Он лишь видел сошедшего с ума человека с безумными глазами, корчившегося в судорогах ужаса. И для него это было страшнее призрака.

И вновь Патриция сидела у постели больного сына, наблюдая за его беспокойным бредом, и меняя смоченное в холодной воде полотенце на его горячем лбу. Аксел без утайки поведал ей обо всём, что случилось за ужином: о призраке, о видениях, об истерике, после которой и случился этот приступ. Больше Патриция не сомневалась, что к Густаву приходит дух брата. Аксел – слишком надёжный свидетель, чтобы продолжать сомневаться.

Но что делать теперь? Как спасти сына? Отныне Берхард не тот враг, которого можно прогнать или убить. Отныне он – эфирное существо без тела, без жизни, однако имеющее силу и влияние больше, нежели живой человек. И никак не одолеть его.

Патриция встала и подошла к столу. В ящике лежал ключ от покоев Берхарда. Идея очень глупая. Но в столь безвыходной ситуации нужно испробовать всё, даже глупость. Взяв ключ, женщина вышла.

– Можешь быть свободен, – сказала она стражнику, стоящему на карауле у двери.

Лишние свидетели её глупости были не нужны. Дождавшись, когда солдат завернул за угол, Патриция сняла со стены факел и отправилась в соседнюю комнату.

В помещении по-прежнему было темно, душно и пахло сыростью. В тусклом свете факела предметы казались уродливыми и отбрасывали зловещие тени. Душа забилась мелкой дрожью, и сердце сбивалось с ритма от страха. Но Патриция всё равно проходила внутрь затхлой темноты.

– Берхард, – тихо позвала она. – Ты ведь здесь?