Ливень в графстве Регенплатц

– Я тоже ненавижу Берхарда. Мне очень жалко фрау Вольфгарт. Она мне нравилась, с ней было весело и интересно. Я была бы рада, чтобы нашли её убийцу и вздёрнули на виселицу. Но видимо, настоящего преступника найти уже не суждено. Да возможно, его уж и в замке-то нет. Братишка Берхард мне порядком надоел. Я так его ненавижу, что готова приписать ему все преступления человечества, лишь бы отравить ему жизнь. Мне претит, что отец всегда его превозносит и защищает. Чтобы ни случилось – Берхард чист, тогда как я или Густав вечно в чём-то виновны. Пусть теперь и он почувствует гнев отца.

Патриция даже и не пыталась утихомирить ненависть в сердце дочери. Подобные чувства её только радовали.

– Но если всё-таки найдут истинного убийцу? – всё же спросила она.

– Тогда просто признаюсь, что обозналась, – пожала плечами Маргарет. – А может, и не признаюсь. В любом случае мне хочется сыграть с тихоней эту злую шутку и посмотреть, как будет остывать к нему глупая любовь отца.

Поздно вечером ландграф уединился в своём кабинете с графом Кроненбергом и мастером Вольфгартом. Мужчины сидели тесным кругом вокруг горящего камина и пытались найти ответы на многие вопросы, связанные с гибелью Карен Вольфгарт. Генрих подробно изложил всё то, что удалось узнать за день об этом трагичном происшествии. Не утаил так же и наговоры на Берхарда и Кларка.

– Этого не может быть, – сказал мастер Вольфгарт, выслушав ландграфа. – Я не верю в виновность мальчиков. И Берхард, и Кларк уважали Карен, хорошо к ней относились. Да и сама Карен всегда с теплом отзывалась о них. Она мне постоянно рассказывала о своих уроках, и ничего плохого на них не происходило. Уж поверьте, если б её хоть кто-нибудь оскорбил словом ли, делом ли, она непременно бы мне пожаловалась. А то бы и вам, ландграф, и не посмотрела бы, что Берхард ваш любимый сын. Она была прямым человеком и никогда ни перед кем не заискивала.

– Да, да, мастер Вольфгарт, – согласился Генрих. – Я тоже уверен, что Карен не стала бы скрывать скверное поведение моего сына.

– Да и причин у мальчиков не было никаких, – сказал Клос Кроненберг. – Кларк весь вечер был подле меня. Да если б даже он и отсутствовал, мой сын не из тех подлецов, которые убивают беззащитных женщин ночью в кустах. Могу в том поклясться жизнью всех моих детей. Да, Кларк убивал, но исключительно на поле боя и только глядя в глаза вооружённому противнику.

– И ты, Клос, прав, – отозвался Генрих. – На такое преступление ни Кларк, ни Берхард не способны. Всё это злобные наговоры на мальчиков. Я даже знаю, от кого они исходят.

– От кого?

– Это не столь важно сейчас, – уклонился от ответа Генрих. – Мы провели сегодня большое дознание, однако так и не нашли настоящего убийцу. В основном Карен видели в вашем обществе, мастер Вольфгарт. Иногда она болтала о пустяках с несколькими женщинами…

– Опять же недалеко от меня, – подхватил Хайнц. – И поговорив, Карен всегда возвращалась ко мне.

– Да. Лишь после разговора с баронессой фон Хельбруг Карен ушла вместе с Патрицией и именно в северную башню, куда вскоре пришла и Ханна. И после этого Карен больше никто не видел. Но Патриция уверяет, что они были в чулане, смотрели старые платья в сундуках. Вроде, Карен сама попросила помочь ей с нарядом для маскарада. Повозившись там, женщины вернулись в зал и разошлись.

– Мне Карен ничего о затее с нарядом не говорила, – сказал Хайнц.

– Честно говоря, не верить своей жене я тоже не могу. У неё не было причин убивать Карен.

На этот раз собеседники промолчали. И Клос, и Хайнц, словно сговорившись, отвели от ландграфа задумчивые взоры, оставляя свои мысли в тайне. Генрих, безусловно, заметил это затишье.

– Почему вы вдруг замолчали? – спросил он. – Мастер Вольфгарт, я в чём-то не прав?

– Нет, нет, ландграф, ваши слова правильны, – ответил Хайнц. – Я просто вспомнил кое о чём… И вот думаю, это, наверное, важно…

– О чём-то, что связано с вашей супругой?

– Да.

– Тогда, конечно же, важно. Говорите, прошу вас.

– Но это касается также и вашей семьи, ландграф.

– Тогда тем более говорите, – потребовал Генрих.

Хайнц, чувствуя себя крайне неловко, ещё с минуту пребывал в нерешительности, но после всё же начал говорить:

– Прежде всего, прошу не держать зла на мою бедную Карен. У неё имелся один огромный недостаток – она была излишне любопытна. С самого первого дня, как мы приехали в замок, её заинтересовало то, что Берхард сильно отличается от всех в вашей семье. Карен заподозрила, что здесь кроется какая-то тайна, и задалась целью раскрыть её. И вот, где-то в конце августа она этого добилась.

Генрих со всей серьёзностью слушал учителя и не перебивал, все его мысли и эмоции были надёжно спрятаны за непроницаемым взглядом голубых глаз. Клос так же старался не пропустить ни слова.