Ливень в графстве Регенплатц

Графиня Бренденбруг и Патриция молча смотрели ей вслед, каждая терялась в догадках. Когда дверь за служанкой закрылась, Магда обернулась к дочери.

– Как думаешь, что Ханна задумала? – поинтересовалась она, изогнув в изумлении брови.

– Не знаю, – пожала плечами Патриция. – Но мне от её обещания стало намного легче на душе. Давайте ей доверимся, матушка, и помолимся, чтобы у неё получилось свершить задуманное.

Тем временем Ханна спешно прошла в свою комнату и немедленно села писать письмо. Её план возник за мгновение. Как раз в то мгновение, когда ландграфиня поклялась щедро наградить убийцу Берхарда. Драгоценностей у Патриции действительно имелось очень много. На них вполне можно было бы приобрести имение где-нибудь на юге и безбедно и в сытости прожить до самой старости, а после смерти оставить детям неплохое наследство.

Из служанки превратиться в госпожу – об этом Ханна мечтала всю жизнь. И вот представилась великолепная возможность воплотить мечту в реальность. Рыцарь Боргардт, возлюбленный Гернот, обязательно поддержит свою невесту. Да, всё ещё невесту. Не сделав карьеру и ничего не заимев за эти четыре года, Гернот так и не осмелился назвать Ханну своей законной супругой. Но девушка ждала, она верила, что судьба однажды улыбнётся им и подарит счастье. И вот это случилось. Ханна чувствовала, что радость уже близка, ведь недаром судьба вложила под её сердце новую жизнь, жизнь ребёнка зачатого в любви.

Сейчас Гернот находился в военном лагере ландграфа фон Регентропфа. На завтра, как и другим воинам, ему предстоит идти в бой. Но Ханна верила, что её жених вернётся живым, ведь он силён и храбр. После того давнего лжесвидетельства против Берхарда рыцарь Гернот Боргардт попал в опалу, ландграф не желал его видеть, но и из замка не прогнал, вняв просьбам супруги. Гернот не удостаивался никакого внимания господина, его не обременяли никакими поручениями. Это не вело к росту положения и богатству, зато позволяло жить в спокойствии. Гернот вёл себя честно и скромно, и со временем гнев ландграфа утих. Рыцарю Боргардту было позволено принимать участие в охотах, в празднествах, сопровождать своего господина в дальние поездки. И всё же полного доверия к нему так и не возникло, Генрих держал его от себя на расстоянии. И если бы не благосклонность ландграфини, Гернот так и жил бы в опале и бедности, и возможно, даже пришлось бы уехать из Регенплатца.

Записка получилось короткой: «В ходе битвы убей Берхарда и сразу же возвращайся в замок. За эту услугу нам с тобой наградой будут свобода и достойная жизнь». На более пространное послание времени не было, Гернот и так всё поймёт. Ханна запечатала письмо и отправилась искать курьера. Скоро, совсем скоро она заживёт спокойным счастьем семейной жизни с любимым мужем в уютном доме, окна которого овивает прохлада теней от жасминовых кустов. Скоро. Гернот убьёт Берхарда, это нетрудно, завтра возвратится, а послезавтра они сядут на корабль и уплывут вдвоём далеко-далеко… Нет, втроём. Ведь их уже трое. И Ханна с нежной улыбкой прикоснулась к своему животу, где уже забилось сердечко маленького родного человечка.

Гонец отыскался быстро. Именем ландграфини Патриции фон Регентропф Ханна приказала ему немедленно отправиться в лагерь ландграфа и отдать письмо лично в руки рыцаря Гернота Боргардта.

– Ему лично, и никому белее, – настойчиво повторила Ханна. – Ты понял?

Гонец положил письмо в свою дорожную сумку. Ехать за реку, на ночь глядя, ему не хотелось, однако приказ есть приказ, и он поспешил, надеясь к полуночи вернуться обратно.

Густые облака закрывали в небе солнце, полки воинов застилали собой землю. Красная равнина поблёскивала металлическим блеском шлемов и лат, звенела ударами мечей, свистела полётами стрел. Две серые волны хлынули друг на друга, постепенно топя в кровавой пене отважных солдат, рыцарей, не разбирая, с какой целью они нырнули в этот омут: для защиты ли своих земель, для захвата ли чужого богатства. Перед смертью равны были все.

Густав и Берхард наблюдали за битвой издали, оставаясь в пределах лагеря.

– Там герои, там витязи кладут жизни свои за свободу Регенплатца, а мы тут трусливо отсиживаемся, – возмущался Густав.

– Таков приказ отца, – спокойно отвечал Берхард. – Мы должны его выполнять.

– Отца, – Густав недовольно передёрнул плечами. – Отец нас выставляет на посмешище своим приказом.

– Зря ты так думаешь. Защищать тыл не менее ответственная задача.

Густав недовольно огляделся:

– Здесь и без нас есть кому охранять этот тыл. А наше место в бою. Мы должны показывать пример мужества, вдохновлять солдат своей отвагой! Кларк там, даже Аксел там. Они смотрят врагу в глаза, а мы прячемся в кустах. Неужели тебя не унижает такое положение?

Мысленно Берхард был согласен с братом, ему тоже хотелось стоять рядом с отцом во главе войска под стягом Регенплатца. И всё же он понимал опасения родителя: столь неопытные воины, как они с Густавом, в битве очень лёгкая мишень. И даже если их не убьют, то могут пленить, а в качестве выкупа наверняка потребуют часть Регенплатца.