Ливонская ловушка

Лихорадочно натянув короткие сапоги, Вальтер снял с крючка на стене зеленую накидку, сжал в сразу вспотевшей ладони гриф гитерна, осторожно открыл дверь и увидел двух стражников в синих плащах и с копьями в руках. У основания лестничного пролета из-за их спин выглядывал зазывала, пытаясь отчаянными гримасами объяснить, что он тут ни при чем. Вальтер осторожно прикрыл за собой дверь и спустился вниз. Стражники даже не попытались обыскать его комнату и не видели лежащего на кровати Иво. Откуда вообще епископ, которого он видел до этого только раз и то с расстояния, находясь в свите рыцаря Рейнгольда, узнал о его появлении в Риге? У подножия лестницы он покорно остановился, но, вопреки ожиданиям, никто не схватил его, не сковал цепями, не попытался отобрать гитерн, и в нем затеплилась надежда, что судьба, может быть, и на этот раз вынесет его на поверхность непредсказуемого потока жизни.

– За мной, – велел один из стражников, и он послушно последовал за ним, с трудом заставляя себя не оборачиваться на второго, идущего позади воина. Дорога не оказалась долгой. Ранним утром улицы были безлюдны. Тишина нарушалась лишь звуком их шагов и лаем собак, петушиными криками или мычанием не получивших достаточно корма коров из-за глухих деревянных заборов. На площади стражники направились в сторону окруженного высокой каменной стеной епископского подворья. На осторожный стук ведущего стражника дверь отворилась, и в проеме, полностью заполняя его, возник высокий человек в монашеской рясе с лицом, большей частью скрытым глубоко надвинутым на лоб капюшоном.

– Мы привели его, – сообщил стражник и поспешно отступил в сторону.

Кивнув, монах протянул к Вальтеру огромную ладонь, зацепил его тунику одним пальцем и молча потянул за собой внутрь по узкому и темному коридору, затем распахнул замыкающую коридор дверь и втолкнул миннезингера в небольшую комнату с единственным, закрытым цветным витражом окном. Прищурившись, Вальтер не сразу увидел сидящего лицом к нему в высоком, похожем на трон кресле человека в простой черной сутане.

– Значит, это ты тот самый миннезингер, о котором говорит вся Рига, – негромким голосом скорее утвердил, чем спросил человек, и Вальтер, распознав в нем правителя Ливонии, поспешно опустился на колени. Бьющие из-за спины епископа сквозь витраж лучи солнца создавали вокруг его головы радужный ореол, словно светящийся нимб.

– Боюсь, я ничем не заслужил такой славы, ваше преосвященство, – ответил Вальтер, опуская голову, чтобы избежать слепящих лучей.

– Скромность – это хорошее качество христианина, – согласился епископ и указал на стоящую возле его ног скамеечку. – Присядь рядом, сын мой.

– Я… – начал было Вальтер, но в тот же миг почувствовал, как палец стоящего за его спиной монаха вновь цепляется за его тунику и почти переносит на указанное епископом место.

– Говорят, ты умеешь извлекать из своих инструментов божественные звуки. И петь услаждающие слух песни. Наверное, это не единственное твое дарование от Господа нашего, и ты лучше других понимаешь, как по-настоящему развлекать людей – и знать, и простолюдинов.

– Господь даровал мне некоторые способности. Если прикажете, я с удовольствием сыграю для вашего преосвященства, – теряющийся в догадках Вальтер начал снимать с плеча гитерн, но епископ нетерпеливо перебил его.

– Не сейчас и не здесь. И еще мне сказали, что ты был в свите рыцаря Рейнгольда. Это так?

– Да, ваше преосвященство.

– И ты можешь рассказать, где твой хозяин сейчас?

– Не знаю, ваше преосвященство. – Вальтеру показалось, что из-за отгораживающей часть комнаты перегородки раздался невнятный звук, но лицо епископа оставалось невозмутимым. – Он не был моим хозяином, я вольный человек. Но я действительно был с ним в походе. Рыцарь хотел, чтобы я написал для него песню. Для этого мне нужно уединение. Я даже не знал, куда мы идем. В один из дней во время привала я отошел в сторону, чтобы мне никто не мешал, присел на берег живописного ручья и начал сочинять. Когда песня была готова, я вернулся к месту привала, но заблудился и никого не нашел. Мне пришлось долго скитаться, пока я не натолкнулся на юношу, который помог мне добраться до Риги.

– И вы с ним сумели проделать весь обратный путь целыми и невредимыми?

– Я только миннезингер. Я странствую всю жизнь и живу своими песнями и музыкой. Я говорю на многих языках, знаю обычаи тех, к кому попадаю, и следую им. Люди относятся ко мне по-доброму. Юноша умел охотиться и хорошо ориентировался в лесу. Господь оказался милостив к нам.

– Интересно, – задумчиво протянул епископ. – Наверное, мы еще сможем поговорить об этом подробнее. Но лучше пусть это сделает магистр. Дела военные – его вотчина. Мне нужно другое.

Прикованный к собеседнику взгляд епископа переместился куда-то вверх и в сторону, глаза засветились, словно за их зрачками разместились сразу две горящие свечи, негромкий голос набрал силу.