Лиза

Обычно проблемы в семье обсуждались с позиций «рационально» и «практично». Но если речь вдруг заходила о родственниках, неизменно следовал большой взрыв. Причем о каких-то неведомых, которых Лиза с Аней не видели и уже не увидят, и о которых в спокойном состоянии не упоминалось. Только по случайным обрывкам можно было понять, что кроме деда Бурматова, лихого, молодого, в буденновке, с саблей, портрет которого стоял на серванте, был еще какой-то дед. Однажды мама достала фотокарточку: усатый моряк стоит во весь рост в старинном салоне, а на обороте напечатано письменными буквами, с ненужным твердым знаком: «Эд. Меркель, С. Петербургъ, Офицерская №41». И даже телефон: 492—64. «Негативы сохраняются». А на виньетке – лев и единорог и корона посередине. Тогда и случился большой взрыв.

– Зачем ты это вытащила! – кричал отец. – Ты соображаешь, что может быть?

– А что такого! – кричала мама. – Это мой отец! Чем он хуже твоего! Он был беспартийный большевик! Люди его уважали, по всем делам приходили советоваться!

– Непонятно, как его не шлепнули! Из дворян! Из бывших!

– Да это твой отец из богатеев! Непонятно, как его не раскулачили!

– Да мой отец – таких, как твой отец…

И портрет деда-Тучкова с серванта исчез. Когда утихли страсти, победил рациональный аргумент: а вдруг это прошлое испортит девочкам будущее. И хотя совсем скоро наступила перестройка, и о предках, о которых раньше было страшно упоминать, стало можно с гордостью рассказывать, родители на всякий случай продолжали молчать. Так надежнее.

А тогда Лизе казалось само собой разумеющимся, что так же, как у родителей – две «Правды», у нее есть два деда – один напоказ, другой тайный. Обладающий всеми свойствами невидимого мира, он вполне может исчезнуть, если начать говорить о нем вслух.

Но почему о старушке-шептунье тоже кричат и ссорятся? Она тоже родственница, о которой нельзя говорить? Лиза понимала, что лучше не спрашивать, и по недомолвкам заключила: это в самом деле так. Сгорбленная старушка оказалась деревенской сестрой Лизиной бабушки. Она жила одна в уцелевшей после войны избушке, без водопровода и прочих удобств, и за еду отчитывала испуг и заикание, собирала разные травки – сонные, от простуды, от желудка. И когда родители обсуждали бюджет, в него неизменно включалась статья расходов на «бабушку».

ДОМИК на отшибе по-прежнему стоял без забора, и даже на крыльце было кошачье блюдечко, как много лет назад.

«А вдруг она куда-нибудь ушла? – засомневалась Лиза. – Стоять и ждать? Заявилась без звонка». Но спрашивать у родителей номер мобильного телефона старушки, которая снимает у них этот домик, не хотелось. Хотелось вот так – прийти невзначай и всё узнать…

– Здравствуйте! С наступающим! – раздался голос за спиной – приятный и совсем молодой. И женщина, спешащая навстречу Лизе, оказалась стройной, вьющиеся пряди разлетаются из-под капюшона – сразу и не скажешь, сколько лет. – Да, я молодая пенсионерка, – кокетливо подтвердила она, отпирая дверь и пропуская Лизу. – Ходила на рынок котят раздавать. Черненького котика пристроила – он красавчик был, в белых носках, с белым галстуком, усишки белые на черной морде – сразу взяли! А вот кошечки назад вернулись…

Говорила она, словно продолжая уже начатый разговор. А когда расстегнула пуховик, Лиза увидела двух маленьких серых котят. Маргарита Сергеевна сообщила, что узнала Елизавету Андреевну по фотографии, которая стоит у ее родителей в серванте, и что, к сожалению, мобильник не проплачен.

– Знала бы, что вы ко мне собираетесь – сама бы зашла к вашим родителям, ведь мимо проходила!

Лиза вошла в комнату и сразу обрадовалась: никакая современная обстановка не появилась и ничего не испортила. И телевизора по-прежнему нет.

– Да он мне совершенно не нужен! – перехватила ее взгляд Маргарита Сергеевна. – Вы не представляете, сколько у меня времени появилось, когда я перестала высиживать у этого ящика! Не поверите – всю классику перечитала. И поняла, как же себя обкрадывала, когда моя жизнь утекала в эти сериалы и непрерывную говорильню…

Да, здесь можно жить спокойно, без телефона, Интернета, без ящика, без ненужных связей с внешним миром. И много вещей перевозить ни к чему. Но вдруг молодая Маргарита Сергеевна, которую здесь тоже всё устраивает, собралась обосноваться в домике до конца дней своих? Конечно, можно распрощаться без объяснений – но выставить жизнерадостную кошатницу…