Лиза из Ламбета. Карусель

— Моя дорогая, ваша страсть к бахвальству неизлечима. Вы в самом деле нисколько не думаете о муже. Вы лишь испытываете сильнейшее желание устроить сцену. Вы жаждете стать мученицей и унизиться соответствующим образом. Более того, вы хотите избавиться от обременительных угрызений совести, и при этом вас совершенно не волнует, насколько серьезно пострадают другие. Если вы действительно жалеете о том, что совершили, я полагаю, наилучший способ загладить вину — впредь вести себя иначе. А если вы желаете наказания, то получите его сполна, когда будете заботиться о том, чтобы ни одно ваше слово или поступок не позволили мужу узнать эту весьма гнусную тайну.

Миссис Кастиллион опустила глаза, изучая узор на ковре. Она обдумывала слова мисс Ли.

— Я пришла к вам за советом, — беспомощно простонала она, — а теперь вообще ни в чем не уверена.

— Уж извините, — бросила ее собеседница весьма резко. — Вы явились сюда, когда уже приняли решение и хотели, чтобы я одобрила его. Но поскольку я считаю, что вы необычайно глупы и себялюбивы, то аплодировать вам не собираюсь.

В результате этой беседы миссис Кастиллион пообещала держать язык за зубами, но, покинув Олд-Куин-стрит, чтобы сесть на обратный поезд в Джейстон, она толком не могла понять, что испытывает в большей степени — облегчение или разочарование.

Миссис Кастиллион вернулась в Джейстон как раз вовремя, чтобы переодеться к ужину, и, несколько утомленная поездкой, не заметила тягостную атмосферу в доме. Она привыкла к скудоумию родственников и сидела за столом молча, желая, чтобы ужин поскорее завершился. Когда Пол и Бейнбридж вошли в гостиную, она с трудом одарила супруга приветливой улыбкой и подвинулась, чтобы освободить место на диване рядом с собой.

— Скажи, о чем ты хотел поговорить со мной прошлым вечером, — попросила она. — Ты обратился ко мне за советом, а я была слишком сердита, чтобы его дать.

Он улыбнулся, но его лицо быстро обрело привычное серьезное выражение.

— Теперь уже слишком поздно. Мне необходимо было принять решение немедленно. Но все же лучше мне рассказать тебе об этом.

— Тогда принеси мою накидку, и мы прогуляемся по террасе. Свет раздражает глаза, к тому же я ненавижу беседовать с тобой в присутствии посторонних.

Пол был только рад выполнить ее просьбу, тем более что ему казалось, будет восхитительно побродить под звездным небом этим приятным вечером. Облака, которые омрачили утро, исчезли с заходом солнца, а в воздухе чувствовалась нежная мягкость. Грейс взяла мужа под руку, и, ощутив ее потребность в поддержке, он почувствовал себя очень сильным и мужественным.

— Произошло нечто чудовищное, — начал он. — И я очень расстроился. Помнишь Фанни Бриджер, которая отправилась работать прислугой в Лондон в прошлом году? Что ж, она вернулась. И похоже, она попала в беду… — Он мгновение колебался, испытывая неловкость. — Мужчина бросил ее, и она вернулась с младенцем.

По телу жены пробежала дрожь, и он пожалел, что поступил вопреки своему предварительному решению ничего ей не говорить.

— Знаю, ты не любишь обсуждать подобные темы, но я должен что-то сделать. Она не может больше жить здесь. — Отец Фанни Бриджер был младшим егерем в поместье, и оба его сына помогали ему. — Сегодня я встретился с Бриджером и сказал ему, что его дочь нужно отослать. В моем положении я не могу потворствовать аморальности.

— Но куда ей ехать? — спросила миссис Кастиллион голосом, который больше напоминал шепот.

— Это меня не касается. Бриджеры верно служили нам много лет, и я не хочу быть с ними жестоким. Я сказал старику, что дам ему неделю на поиски жилья для дочери.

— А если он ничего не найдет?

— Если не найдет, значит, он глупый и упрямый болван. Сегодня днем он принялся придумывать оправдания. Нес всякую чушь, что сам станет заботиться о ней и что его сердце разобьется, если мы отошлем ее восвояси, и он не может этого позволить. Я подумал, не стоит рубить с плеча, и сказал ему, что если Фанни не уйдет до вторника по-хорошему, то придется уволить его и двух его сыновей.

Миссис Кастиллион резко вырвала у него руку. Она была возмущена и шокирована.

— Лучше нам отправиться к твоей матери, Пол, — заявила она, зная, кому муж обязан таким решением. — Мы должны немедленно это обсудить.

Удивившись перемене тона жены, Кастиллион последовал за ней, когда она быстро зашагала в гостиную. Сбросив накидку, Грейс обратилась к старшей миссис Кастиллион:

— Это вы посоветовали Полу выгнать Фанни Бриджер из поместья? — Ее глаза сверкали от ярости.

— Конечно, я. Она не может здесь оставаться, и я счастлива, что Пол принял волевое решение. Люди нашего положения должны во всем проявлять большую осмотрительность. Мы не можем позволить никакой порче проникнуть в святая святых.

— И что же, вы думаете, произойдет с несчастной девочкой, если мы выкинем ее на улицу? Единственный шанс для нее — остаться в семье.

Мать Пола, женщина ни в коей мере не терпеливая, сразу пришла в негодование, заметив презрительное возмущение на лице Грейс. Она выпрямилась и заговорила, поджав губы с раздражением: