Лиза из Ламбета. Карусель

Наконец они добрались до широкой прямой дороги, белой и пыльной, лишенной тени, и поняли, что скоро будут на месте, поскольку все чаще им попадались лавки, где изготавливали надгробия. Мимо прокатил пустой катафалк, наемные рабочие сидели на ящике, громко смеялись и курили, устав после привычной работы. Показалось кладбище, они остановились у железных ворот. Это был обширный участок со всеми видами погребального декора, которые только можно вообразить, и все здесь сияло холодной белизной в свете солнца. Это место было довольно вульгарным, здесь царила пошлая деловая атмосфера, которая бесконечно угнетала. Фрэнк и мисс Ли прошли вперед, миновав кучку людей в черных одеждах, стоявших у открытой могилы, над которой священник поспешно, словно по привычке, давно ему наскучившей, бубнил самые торжественные слова, которые когда-либо были написаны:

— «Человеку, рожденному женщиной, отпущен недолгий срок, и на его долю выпадает много страданий. Он приходит в этот мир, а потом его срезают, как цветок. Он исчезает, словно тень, и никогда не задерживается в своем пребывании».

Мисс Ли, побледнев, взяла Фрэнка под руку, и они торопливо зашагали вперед. Там и сям мертвые цветы громоздились на свежих могилах, там и сям виднелись свежие холмы. Наконец они добрались туда, где лежала Дженни, — к прямоугольному куску гранита, на котором был высечен простой крест. И Фрэнк вскрикнул от удивления, увидев, что памятник вплоть до креста наверху был усыпан красными розами. Некоторое время они молча смотрели на него в изумлении.

— Они совсем свежие, — заметила мисс Ли. — Их принесли сегодня утром. — Она повернулась к Фрэнку и медленно перевела взгляд на него. — Вы сказали, они забыли, а ведь они приехали в день своей свадьбы возложить цветы на ее могилу.

— Думаете, она тоже приезжала?

— Я уверена. Ах, Фрэнк, я думаю, им можно многое за это простить. Я говорила вам, что они стремились выбрать правильный путь, и если оступились, то лишь потому, что они люди, и очень слабые. Разве вы не считаете, что для нас самих было бы лучше проявить милосердие? Интересно, мы с вами смогли бы справиться лучше с такими неимоверными трудностями и величайшими искушениями?

Фрэнк не ответил, и еще долго они созерцали великолепные красные розы и представляли, как Хильда нежными руками укладывала их на холодную могильную плиту бедной Дженни.

— Вы правы, — произнес он наконец. — Я готов многое им простить за то, что они подумали об этом. Я надеюсь, они будут счастливы.

— Думаю, это хороший знак. — Мисс Ли положила руку на плечо Фрэнку. — А теперь давайте уйдем, ибо мы пока живы и мертвым нечего нам сказать. Вы пригласили меня сюда, а теперь я хочу повести вас за собой и показать вам кое-что еще.

Он не понял ее, но послушно последовал за ней. Мисс Ли приказала извозчику ехать вперед, подальше от Лондона, до тех пор пока она не велит остановиться. А потом, оставив за собой печальную обитель смерти, они вдруг оказались на открытом пространстве. Загородное шоссе отличалось приятной твердостью проселочной дороги, а вдоль него тянулась живая изгородь из боярышника. Зеленые поля простирались по обе стороны, и теперь они, возможно, удалились на сотню миль от города. Мисс Ли остановила извозчика и попросила его подождать, пока она с другом прогуляется.

— Не оглядывайтесь, — сказала она Фрэнку. — Смотрите только вперед. Смотрите на луга и деревья.

Небо было ярко-голубым, и нежный ветерок приносил с собой восхитительные запахи деревни. В воздухе чувствовалась чарующая прозрачность, прогонявшая все плохие мысли. Они оба, быстро шагая, дышали полной грудью, жадно впитывая великолепие летнего дня. За поворотом дороги мисс Ли вдруг вскрикнула от радости, потому что ее взору вдруг представилась живая изгородь, в которой пылали дикие розы.

— У вас есть нож? — спросила она. — Срежьте же хоть несколько штук!

Какое-то время она стояла рядом, пока Фрэнк собирал огромный букет из свежих цветов. Он протянул их ей, и она сжала охапку двумя руками.

— Я люблю их, потому что это те же самые розы, которые растут на саркофагах в садах Рима. Они вырастают из старых гробов, чтобы показать нам: жизнь всегда побеждает смерть. Какое мне дело до болезни, старости и немощи?! Быть может, мир полон мук и разочарования, быть может, он не дает и десятой части того, что мы просим, быть может, он предлагает ненависть взамен любви, обманутые надежды, страдания, обыденность и Бог знает что еще. Но есть нечто, с лихвой окупающее все остальное, останавливающее вращение карусели в этом жалком спектакле и придающее всему смысл, торжественность и величие, есть нечто, ради чего стоит жить. И лишь благодаря этому все наши страдания окупаются сполна.

— И что же это, черт возьми, такое? — с улыбкой спросил Фрэнк.

Мисс Ли посмотрела на него с искорками смеха в глазах, прижимая к себе розы, и ее щеки зарделись.

— Да ведь красота, вы, болван! — весело воскликнула она. — Красота.