Ло. Лётная школа

Комэск едва успел запрыгнуть на сиденье рядом. Глянул сбоку, ничего не сказал. Фуражку держал рукой на затылке. Потом на серпантине, когда скорость вынужденно упала, он прикрепил рант с тульи под подбородок, как кавалерист. Держался за железный поручень на передней стойке машины и помалкивал.

Правобережье открылось за стройными рядами синих елей. Городок проснулся давно. Спешил по утренним делам. Узкий пригород мелькнул на скорости мимо белыми простынями на веревках и полосатыми парусами маркиз над французскими окнами кофеен. Минута и мы оказались на главной улице. Стрэнд. Пальмы, белые замки справа, сияние и запах океана слева. Несутся в обе стороны тяжелые лимузины и кабриолеты. Мужчины за баранками мужественны и серьезны, девушки держат смуглыми тонкими руками шляпки и веют шарфами. Засмотревшись, я проскочила съезд. Скорость упала на ноль.

Меньше всего я думала, что глухая провинция — это про меня. Но!

Благоухание тяжелое коротких чайных роз. Широкая клумба обозначает границу движения. Конные экипажи и отдельные всадники. Кареты и ландо. Перья и гербы. Снова сердитые дядьки, но в цилиндрах, и барышни с шарфами и шляпками. Я открыла рот в изумлении и вперлась своим чудом цвета камуфляжа в этот расфуфыренный мир. Усатый, как таракан, детина в полосатой ливрее с запяток ближней золоченой колымаги длинно сплюнул на капот моего вранглера. Я потеряла дар речи снова. Хотела ударить по тормозам, но не успела.

— Будь внимательней, Петров. Следующий поворот налево на светофоре — наш. Вот эта ручка — сигнал поворота. Вверх-вниз, — спокойный, как угол дома, комэск показал которая. Прощелкал поворотник. — Езжай медленно, не отвлекайся на ерунду.

— Ерунда? Да он в морду нам плюнул! — пропыхтела я, запоминая мужика, цвет ливреи и герб на карете. На всякий случай. — Это что, нормально тут?

— Он чужой холоп, мы — имперские офицеры, пусть и будущие, неважно. Мы не станем мараться из-за каждого плевка, — равнодушно-холодно декларировал командир.

— А у тебя какой титул? — осенило меня слегка запоздало. Мы миновали благополучно мой первый в водительской жизни светофор и перекресток.

— Что, так заметно? — вдруг улыбнулся мой спутник. Глядел светло-голубыми глазами в длинных, почти девичьих ресницах. Не замечала.

Я отвернулась и стала вдвое внимательнее глядеть на дорогу. Жег горючей слезой бессильный стыд перед директрисой Сент-Грей. Леди Анна лично читала будущим невестам курс здешней планетарной геральдики. Я еще «отлично» заработала у нее в аттестат, хоть мы на дух друг друга не выносили. Ай-яй-яй! Барон Кей-Мерер, Август Максимус Отто и еще десяток имен. Перед глазами сразу всплыл надутый дядька в рыжей круглой бороде и меховой тужурке с картины четырехсотлетней свежести. Ледяной взгляд голубых глаз сомнений не оставлял. Я заткнулась от огорчения.

Дорога все дальше уводила джип от Центра Правой стороны. Конники перестали попадаться, зато параллельно загудели экономными дизелями семейные минивэны и универсалы. Среди пышных цветников замелькали сады и теплицы. Архитектура сделалась практичнее и веселее. Ярче и смелее в цветах и смешении жанров-оттенков. Красила вывески и названия золотой и пурпурной красками щедро. Ничто здесь не стремилось к небу в душевной простоте. Каждое авто или здание торопилось выделиться, показать солнцу, а особенно соседу, что тоже не хлебает лаптем щи.

— Тормози, — велел Кей-Мерер. Выпрыгнул красиво из открытой машины прямо поверх дверей. Смахнул небрежным жестом несуществующую пылинку с рукавов. Обернулся к моей персоне. — Почему ты соврал, что не умеешь водить машину?

Тут он сделал паузу. Такое чувство родилось, что командир подбирает мне название. Еще какое-нибудь, кроме надоевшей фамилии. Не подобрал. Глядел молча, приподняв красивую бровь.

— Я не врал, — я не врала, впервые в жизни сидела за рулем автомобиля. Рулила когда-то давно космическим легким катером. Еще год назад морской яхтой управляла в Океании и транспортом на воздушной подушке, но такой примитивной машиной, да еще в городе — нет. — Я впервые.

— Что-то ты не договариваешь постоянно, Петров. Это раздражает, — сообщил комэск в своей нудно-надменной манере и первым вошел в здание. 

Шух! Пронеслось перед носом. Как пуля. Или муха. Резкое движение воздуха обожгло льдом кончик носа. Я тряхнула головой. Принюхалась.

У меня редкое обоняние. Сверхточное. Мне давно не приходилось им пользоваться. Я и не хотела. Засунула это умение в известное место четыре года назад, когда дала честное слово Андрею вести себя прилично и быть такой. Как все. Не было нужды. Ни разу в Сент-Грей не понадобилось. Идиотский сон растревожил старые струны. В чем дело?

Не дав себе заколебаться в предчувствиях, я нырнула в сумрак дома следом за начальником. В нос ударила жизнь большой семьи. Деды, бабки, невестки, сыновья и внуки. Скандалы, свары и пронзительная любовь. Страх. И древний, всеми забытый покойник, вмурованный в стену лет триста назад. Этот-то зачем всплыл? Все глушил сверху аромат розовой пудры. Изысканный зверски.