Ло. Лётная школа

Чертовски красивая женщина в черном платье и кроваво-красной косынке на беломраморных плечах плыла бронебойной торпедой к моему командиру.

— Максимус! Дорогой сын! Каким богам я должна принести благодарную молитву? Как счастливо мы встретились! — она протягивала лапки в кружевных красных перчатках Кей-Мереру. Старше его была от силы лет на семь.

Круглая удобная зала без окон наружу. Зеркала в золоченых рамах по периметру. Бра. Бархатные, нежно-кремовые драпировки. Обивка полукресел и оттоманок впечатляет розочками и наивными ромашками. За высоким столом, заваленным штуками шелка и сукна, делают вид, что смущены, двое. Мастера ателье мужского и женского платья. Старый и молодой. Ленты сантиметров на шеях. Белые полотняные сорочки под черными шелковыми жилетами. Ждут паузы в представлении.

Нахальная брюнетка прикоснулась пунцовыми губами к хмурому лбу комэска. Встала на носочки высоких красных сапожек.

— Здравствуй, Макс! — придыханное интимное контральто.

Бе! Вот тупо: бе! Я отвернулась синхронно с ребятами в жилетках. Если у него свиданка с этой мадамой, зачем меня сюда припер? Похвастаться? Я не оценю. Никогда мне не нравились дамочки с бюстом. И тонкой талией рюмочкой, и бедрами не про всякий обхват. У меня такого нету. И плевать, если есть у других!

— Герр Шен-зон, доброго дня! — проговорил комэск, делая пару шагов в маневре от дамы. Зря суетился, та отловила его локоть в долю секунды. Переплела пальчики на мужском предплечье в надежный красный замок. — Все готово?

— О! Мы счастливы видеть вас в добром здравии, господин барон! — отмерла старшая жилетка. Дед взволновался белыми волнами кудрей и бороды. — Ваш заказ, что вы так великодушно сподобились сделать нашей мастерской, готов! Дава, мальчик мой, принеси сиятельному господину его прекрасные вещи!

Старик кланялся, прижимая к белой сорочке на груди коричневую руку. Черная шапочка на его макушке держалась чудом, как приклеенная. К нему присоединился молодой. Тоже кучерявый, но пока еще брюнет. Этот не дергался в подобострастии, просто согнулся буквой зю и ждал, протянув вперед руки с объемистым свертком.

— Герр Шен-зон, — мужчина, блондин, комэск и барон — все разом, сделал попытку высвободиться из плена шикарной дамы. Увы. Подергался, потом похлопал легонько пальчики на руке. Заговорил. — Этот человек — мой курсант. Сегодня торжественное посвящение в Имперские соколы. Надо бы ему хоть как-то помочь с одеждой, герр Шен-зон. Пожалуйста. сделайте.

— Всенепременно, господин барон! Такая честь! Такая честь…

Ухватив меня за локоть и не забывая кланяться в сторону Кей-Мерера, седобородый перетек в соседнюю комнату.

ГЛАВА 5. Отчаянные головы

От неожиданности, после сумрака красноватых ламп ателье, я зажмурилась на миг. Окна от потолка до пола в две стены. Здесь светил нормальный, ясный мартовский полдень. За высокими столами работали люди. Ходила мягким звуком электрическая раскройная каретка. Звенели стальными щелчками ножницы. Томным запахом горячего шелка пыхтели утюги. Никто из работников не повернул к нам головы.

— Вот, господин, прошу вас, — спокойнее гораздо проговорил герр Шен-зон.

Старик выпрямился, сделал жест с несуетным достоинством внуку. Тот кивнул и через пару минут положил аккуратно на стол красивый френч, брюки и рубашку. Все красивого бежевого цвета, не хуже с виду, чем у Кей-Мерера.

— Это отказная вещь. Подгонка, я думаю, времени много не займет: час, от силы, час двадцать, — говорил негромко ательер, обходя меня по кругу, — поднимите правую руку, мсье?

Он уставился на меня выцветшими, желтоватыми глазами.

— Петров, — я улыбалась. Не ожидала такого везения от слова совсем. — Кто же отказался от этого замечательного костюма?

— О! это бедняжка madam Фишер, идемте, мсье Петров, — герр Шен-зон указал на парчовые занавески примерочной, — у мадам Фишер большое горе, доложу я вам. Ее любимый сыночек, ее свет в окошке, поехал поступать в Столичный Университет! Философский факультет! И поступил-таки, представьте себе! Кому это надо? Что с этим образованием делать? Революцию? Розочка Фишер так надеялась, что ее мальчик станет имперским соколом, метеорологом, настоящим мужчиной, заказала для него полную офицерскую экипировку. Дава! Останься в дверях, не подходи. Я сам принесу мсье остальные вещи несчастной женщины.

Окончание размеренной речи портного слегка удивило. Я оглянулась на присутствующих. Ничего странного. Люди, как шили-пороли-гладили, так и продолжали, голов не подняли. Внук застрял в темно-красных портьерах, не высовывался. Дед повесил распялку с одеждой на крюк и скрылся. Что?

От герра Шен-зона на мгновение дотянулось. Запах обеспеченной, обстоятельной старости шел от него надежно и за версту. Другое я почуяла. Короткий проблеск азарта. Яркий и душный, как кровь. С какого перепуга? Продажи его так заводят?