Ло. Лётная школа

— Это все, разумеется стоит денег, не таких, как следовало бы, но все же я должен компенсировать потраченные материалы и усилия, зарплата швейникам, фурнитура, — гундел глуховатым басом портной. Принес солидную стопку одежды в примерочную. Раскладывал по бархатной оттоманке.

Блин! Я забыла про все. Белые и голубые полотняные рубахи с большими карманами на груди и погончиками. Тонкого батиста сорочки для торжественных случаев. Жилеты, брюки, подтяжки. И! Пан-та-ло-ны! Не знаю, как называются еще эти прекрасные трусы до колен. Плевать, что со смешной прорезью в интересном месте. Их тонкий, чуткий, шелковистый трикотаж натуральным жемчужным блеском скользил сквозь пальцы, лаская. Я прижала белый ворох к груди и поняла. Не отдам. Тут же имелись майки различных длин и фасонов. Мадам Фишер! Святая женщина!

— Вы принимаете экю? — я счастливо повернулась к хозяину заведения.

Он как-то близковато придвинулся, разглядывая меня со спины. Быстро поднял глаза и смутился.

— Экю? — , повторил герр Шен-зон автоматически и тут же оживился. — Золотые? Старые? Полновесные?

— Да! Самые настоящие! У меня есть, я все беру, я хочу…, — я стрекотала, как сорока, забыв следить за тембром голоса, хорошо, что в мужской род попадала.

Гардероб — это невыносимо важно! Не зря красавица Китти поставила его на третье место после денег и документов. Душка Кей-Мерер определенно заслуживал сегодня благодарности. Куплю ему эскимо на палочке при случае.

Старый мастер слушал, кивал солидно и все обещал. Накалывал булавками боковые швы френча. Мне, оказывается, здорово повезло, что в плечах подошло, ушивать в плечах такая морока…

Серая жестянка, похожая на старинный спичечный коробок. Я увидела ее под рассыпавшейся белой кипой белья. Глазок индикатора выдавал синий сигнал сквозь тонкое трикотажное полотно. Сердце спрыгнуло в пятки.

Синий. Значит, индикатор меня не распознал. Мой код старший. Оранжевый. Я быстро глянула в зеркало на швейного деда. Он ожидаемо пялился на определитель.

Я растерялась. Я забыла, что такое возможно со мной. Проверки. Кордоны. Патрули. Индикаторы, датчики подданных Империи. Идентификационные коды граждан Союза. Где старый хрен откопал этот додревний аппарат? И, главное! Почему он решил проверить именно мою тощую задницу? Почуял? Не может быть! Меня способен унюхать только такой же зверь, как я. Homo verus. Ничем родственным от герра Шен-зона не разило. Да и зачем бы ему тогда подсовывать машинку? Бред! Последний раз меня серьезно обнюхивали в Святой Каталине. Десять лет прошло. Или двенадцать? не помню. Ладони вспотели и стали ледяными. Веки спрятали глаза. Я воткнула ногти в кожу и пошла ва-банк.

— Ой, гляньте, герр Шен-зон! Это ваше? — я зажала чертову коробочку в кулак.

Две секунды, пан или пропал. Мягкое покалывание вошло в шкуру указательного пальца. Я убила аккумулятор прибора, пока он не успел заложить меня. Протянула старику на раскрытой ладони мертвый аппарат.

— Я знаю, что это! — гордо сообщила я растерянному повелителю мод и подтяжек. — Это зажигалка для костра! Да?

— Ну что-то в этом роде, — пробормотал герр Шен-зон, потеряв интерес к моей персоне. Вяло забрал индикатор и спрятал в жилетный карман.

Потом подозвал внука и велел закончить примерку. Потускнел весь как-то и потяжелел от надвинувшихся лет. На меня не глядел больше, говорил мимо, в пространство солнечного дня за окном. Под гарантии сиятельного барона мне обещалось перешить и отправить вожделенные вещи сегодня вдогонку.

Комэск сидел в одиночестве у изящного круглого столика. Кофейник над спиртовкой, канапе и бисквиты. В круглом холле ателье душно застрял запах выпечки и пыли.

— Все получилось? — Кей-Мерер неожиданно тепло улыбнулся. Налил собственноручно кофе в тонкую чашку и пододвинул мне.

— Да, спасибо, — я ответила на улыбку. Не стала садиться в бархат полукресла у стола. Взяла в обе ладони белый с розовым узором фарфор. Глотнула. Крепко и сладко. Вкусно. Колени предательски дрожали мелко.

Стены украшали фотографии в рамках, не особенно выделяясь, но и не прячась в складках тканевых драпировок. Какие-то прежние времена, компании и люди. Веселый, толстощекий герр Шен-зон легко узнавался сквозь преграду лет.

— Чем еще могу быть полезен? — вынырнул он из-за боковой занавески, как из театральной кулисы. Снова прогиб в спинке, навязчиво-приторный мотив служения господину барону.

Кей-Мерер встал и следуя за мной, пошел вдоль фотогалереи.

— Служили рейнджером, уважаемый герр Шен-зон? — вдруг прозвучал вопрос. Комэск обнаружил первым то, что силилась найти я. — Когда же это было?

Старик невольно выпрямился. Расправил плечи в черноте жилета.

— Сорок лет прошло, господин барон. Под началом вашего отчаянного дедушки Отто в рейды ходил. Славные были времена! — он достал белоснежный носовой платок и погладил им золоченую рамку на фото.