Лодка в протоке

Кое-как подладив мотор, Мирошник помчался дальше. Хоть бы успеть! Свинья-то породистая, сдохнет — верных две сотни убытку. С треском остановил он мотоцикл возле зверофермы и забарабанил в ворота.

В ближайших вольерах запрыгали, заметались на проволочных сетках пушистые зверьки.

Девушка в халате подошла к воротам.

— Ветеринар здесь? — спросил Мирошник.—Позовите!

— Ветврач на обходе,—сказала девушка.— Осматривает животных. Он не любит, когда его отвлекают.

— Пустите, я сам к нему пройду, у меня свинья больна. Тяжело больна, боюсь, подохнет.

— Тем более я не могу вас пропустить,— строго сказала девушка.— Вы можете занести инфекцию на звероферму. Отойдите, пожалуйста, подальше. Ветврач освободится и выйдет к вам.

— Бюрократы вы безжалостные! — кричал в отчаянии Мирошник.—Там, может, животная ноги протянула...

— Погодите немного,— уже мягче сказала девушка.— Попробую его позвать.

Мирошник сел на траву под деревом, закурил и стал ждать. Он смотрел вокруг и думал, что ещё недавно здесь была глухая тайга и он приходил сюда на лыжах, ставил кулёмки — ловушки на колонков, маскировал под снегом капканы на соболя. А теперь вот здесь звероферма. Конечно, государству от неё прибыль, да ему, Мирошнику, какой прок.

Он так задумался, что не заметил, как из ворот вышел ветврач.

— Что у вас там случилось?

Выслушав Мирошника, ветврач спросил:

— Уколы делать умеете?

— Уколы?

— Да, необходимы пенициллиновые инъекции. Вот рецепт, купите в аптеке пенициллин и шприц.

— Как же я... В жизни не делал этих проклятых уколов.

— У вас же соседка медсестра, Любовь Михайловна. Попросите её. Вы будете держать, а она колоть.

— Да, да, точно...— торопливо сказал Мирошник и тут вспомнил о Ромке, которого он запер в рундуке: «Бог ты мой, сколько же времени он там сидит! Нажалуется родителям, скандал будет».

Он взял рецепт, поблагодарил ветеринара и тут услышал отдалённый раскат грома.

— Гроза идёт,— озабоченно сказал ветеринар.— Ну, извините, у меня дела. Уколы делайте через каждые четыре часа.

«Не заглох бы мотор, не заглох бы мотор...» — повторял про себя Мирошник. гоня мотоцикл в гору.

Гроза настигла его на седловине. Вершины сопок скрылись в клубящихся тучах, и казалось, что это уже не сопки, а вулканы, которые вдруг разом начали извергаться,— такой страшный треск стоял вокруг.

Мотор-таки заглох, и Мирошник в отчаянии стоял над мотоциклом, не зная, что делать. Копаться в моторе под грозой, под ливнем, который вот-вот хлынет, было бесполезно да и опасно. Мирошник увидел, как на склоне одной из сопок вспыхнул огонь — видимо, молния ударила в кедр.

Он оттащил мотоцикл в сторону, забросал его прутьями и прошлогодней травой, а сам бросился бежать под гору против ветра, который толкал его в грудь и не давал дышать. В эти минуты он уже не думал ни о свинье, ни о брошенном мотоцикле, он думал о том, что ненадёжно привязал лодку, хотел скоро вернуться, а вот ведь как вышло...

Хлынул ливень, ветер стал стихать, но в намокшей одежде было ещё труднее бежать, к тому же дорога стала очень скользкой.

В село Мирошник вбежал, когда гроза уже кончилась. На дороге, почти напротив своего дома, он увидел Ромкину мать с букетиком ландышей в руке и ребят, окруживших её.

Мирошник хотел пробежать мимо, но Любовь Михайловна окликнула его.

— Что-нибудь случилось? — спросила Ромкина мать, когда Мирошник остановился.

— К ветеринару на звероферму ездил,— хрипло сказал Мирошник,— Да вот мотоцикл сломался, пришлось пешком вёрст десять отмахать.

— А зачем к ветеринару?—продолжала допытываться Любовь Михайловна.

— Свинья заболела, велел уколы делать.

— Если нужно, я вам помогу,— сказала Любовь Михайловна.— Вы же не сможете. Только вот Ромку надо сначала найти. И куда он задевался?

Мирошник ничего больше не сказал и побежал домой.

— Вот убивается человек,— сказала Любовь Михайловна.— Смотреть жалко.

— Может, Ромка к Николаю Васильевичу в контору ушёл? — сказала Нюся.

— Да нет, я звонила, его там не было.

— А может, он после туда пришёл,— сказал Женя.— После того, как вы звонили.

— А ты сбегай, Женечка,—попросила Любовь Михайловна.— Быстренько сбегай, ладно?

Что-то тянуло её на берег. Она прошла через огород и спустилась к воде. Мутная река несла прутья, солому, даже целые кусты, вывороченные с корнем где-то в верховьях.

Там, где обычно причаливал свою лодку Мирошник, обрушилась часть берега. Лодки не было. Мирошник стоял тут же и оторопело смотрел на реку.

— Неужели это вашу лодку унесло? — посочувствовала Любовь Михайловна.

Мирошник вскинулся, вздрогнул.

— Унесло...— хрипло сказал он.

— А мы ещё из окна в больнице наблюдали, как чью-то лодку тащило...

Мирошник повернулся и бросился вверх по ступенькам. Нога соскользнула, он тяжело упал на ладони, поднялся и побежал.