Логика птиц

Мать и умершая дочь

Мать оплакивала дочь на могиле её.
Некто сведущий смотрел в её сторону.
«Эта женщина опередила нас, мужчин, — заметил он, —
ибо, в отличие от нас, действительно знает
меру утраты, постигшей её,
и из-за кого она потеряла покой.
Хорошо ей, ибо знает, в чём дело,
и знает, ради кого надо плакать».
Сложна история у этого печальника,
сутками напролёт сидящего в трауре.
Не известна мне суть страдания моего:
кого я оплакиваю горьким дождём?
Я, так плачущий, даже не знаю,
с кем разлучён, и поразился я этому.
Эта женщина обогнала мяч[349] у тысяч, мне подобных,
ибо дышит запахом утраты своей.
А мне не удалось даже ощутить аромат Любимого,
и это сожаление лило мою кровь, убивая меня в удивлении.
На этой стоянке, где сердце исчезло
и даже стоянка тоже исчезла,
потеряно начало верёвки ума,
у дома мышления потеряна дверь.
Кто туда доберётся, потеряет и голову,
и все четыре свои направления.
Но если кому-то здесь удастся приблизиться к двери,
главную тайну он обретёт в один миг.

Суфий и потерянный ключ

Суфий, проходя, услышал, как
некто восклицает: «Потерял я ключ!
Не находил ли кто здесь ключа?
Ибо дверь заперта, а я на улице!
Как мне быть? Если моя дверь заперта,
что делать, неужели навсегда здесь сесть удрученным?»
«Кто подучил тебя сожалеть? — спросил его суфий. —
Раз знаешь, где дверь, уходи, пусть побудет закрытой.
Но если останешься возле закрытой двери надолго,
безусловно, кто-то и отомкнёт тебе дверь».
Твоё дело простое, а моё — посложнее,
горит от удивления моя душа.
У моего дела нет ни начала, ни конца,
никогда не было у меня ни ключа, ни двери.
Прекрасно было бы, если суфий, сильно стараясь,
и нашёл бы дверь, закрытую или открытую.
Людям ни до чего нет дела, кроме воображения,
что есть состояние, никому неизвестно.
Кто скажет тебе, как мне быть? Нет, лучше скажи, как не быть —
если доселе поступал неким образом, то прекрати!..
Попавший в пустыню изумления
каждый миг испытывает бесконечное сожаление.
Но до каких пор терпеть удивление и сожаление,
и раз потеряны следы, как их мне найти?
Я не знаю, а хорошо б знать,
ибо если бы знал, изумлённым бы стал.
Тут моя жалоба превратилась в благодарение.
Неверие стало верой, а вера — неверием.

О шейхе Насрабади