Читаем Логике научного исследования полностью

тельного отношения к введению гипотез ad hocи дополнительных гипотез, то есть к принципу эко-

номии используемых нами гипотез.

Добавление 1972 года

В этой главе я попытался показать, насколько далеко можно провести отождествление простоты

со степенями проверяемости. При этом менее всего принималось во внимание само слово «простота»

— я никогда не спорил о словах и не ставил своей целью раскрыть сущность простоты. На самом де-

ле я попытался сделать только следующее.

Многие великие ученые и философы высказывались о простоте и ее ценности для науки. Я пола-

гаю, что некоторые из этих утверждений станут более понятными, если предположить, что, говоря о

простоте, они иногда имели в виду проверяемость. Это проливает свет даже на некоторые примеры

34

Пуанкаре, хотя и расходится с его взглядами.

Затем я хотел бы подчеркнуть два следующих положения: (1) Мы можем сравнивать теории по их

проверяемости только в том случае, если, по крайней мере, некоторые из проблем,которые, как пред-

полагается, они предназначены решать, совпадают. (2) Гипотезы ad hocнельзя сравнивать таким об-

разом.

Глава X. Подкрепление, или как теория выдерживает проверки

Теории неверифицируемы, однако они могут быть «подкреплены»*.

Часто предпринимались попытки описывать теории не как истинныеили ложные,а как более или

менее вероятные.Для этого специально была разработана индуктивная логика, в рамках которой вы-

сказываниям приписываются не только два значения «истина» и «ложь», но также и степени вероят-

ности. Логику такого типа стали называть «вероятностной логикой».Согласно мнению представите-

лей вероятностной логики, степень вероятности некоторого высказывания определяется с помощью

индукции. А принцип индукции либо делает несомненнымто обстоятельство, что полученное путем

индукции высказывание «вероятно значимо», либо делает это лишь вероятным,так как принцип

индукции, в свою очередь, сам является только «вероятно значимым». Однако, с моей точки зрения, вся проблема вероятности гипотез основана на недоразумении. Вместо обсуждения «вероятности»

гипотез мы должны попытаться оценить, какие проверки, какие испытания они выдержали, то есть

мы должны установить, в какой степени гипотеза может доказать свою жизнеспособность, выдержи-

вая проверки. Короче говоря, мы должны попытаться установить, в какой степени она «подкрепле-

на»*1.

**Я ввел в эту книгу термины «подкрепление» («corroboration», «Bewдhrung») и «степень подкрепления» («degree of corroboration», «Grad der Bewдhrung», «Bewдhrungsgrad») потому, что мне нужен был нейтральныйтермин для описания того, в какой степени гипотеза выдерживает строгие проверки и таким образом «доказывает свою устойчивость». Под «нейтраль-

ным» я понимаю термин, не связанный с тем предубеждением, что гипотеза, выдержавшая проверки, становится «более ве-

роятной» в смысле исчисления вероятностей. Другими словами, термин «степень подкрепления» я ввел главным образом

для получения возможности обсуждать проблему — можно ли «степень подкрепления» отождествлять с «вероятностью»

(например, в частотном смысле или в смысле Кейнса).

Мой термин «степень подкрепления» («degree of corroboration», «Grand der Bewдhrung»), который я впервые ввел в дис-

куссии, проходившие в Венском кружке, Карнап перевел как «степень подтверждения» («degree of confirmation») (см.: R.

Carnap.Testability and Meaning // Philosophy of Science, 1937, vol. 4, N 1, p. 427), и термин «степень подтверждения» быстро

получил широкое распространение. Мне этот термин не нравится из-за некоторых связанных с ним ассоциаций («делать

прочным», «твердо устанавливать», «поставить вне сомнений», «доказать», «верифицировать»; термин «подтверждать»

больше соответствует терминам «erhдrten» («делать твердым») или «bestдtigen» («удовлетворять»), чем «bewдhren» («ока-

зываться пригодным»). Поэтому в письме к Карнапу (написанном, как мне кажется, около 1939 года) я предложил исполь-

зовать термин

232

79. Относительно так называемой верификации гипотез

То, что теории неверифицируемы, часто упускают из виду. Обычно говорят, что теория верифи-

цирована, если верифицированы некоторые предсказания, выведенные из нее. Можно, конечно, со-

гласиться с тем, что такая верификация не вполне безупречна с логической точки зрения и что выска-

зывание никогда нельзя окончательно обосновать посредством обоснования некоторых его след-

ствий. Однако на такие возражения обычно склонны смотреть как на вызванные излишней щепе-

тильностью. Конечно, верно, говорят нам, и даже тривиально, что мы не можем достоверно знать, взойдет ли завтра солнце, но этой недостоверностью можно пренебречь. Тот факт, что теории могут

не только улучшаться, но и фальсифицироваться новыми экспериментами, говорит ученымо

Перейти на страницу:

Похожие книги

Философия
Философия

Доступно и четко излагаются основные положения системы философского знания, раскрываются мировоззренческое, теоретическое и методологическое значение философии, основные исторические этапы и направления ее развития от античности до наших дней. Отдельные разделы посвящены основам философского понимания мира, социальной философии (предмет, история и анализ основных вопросов общественного развития), а также философской антропологии. По сравнению с первым изданием (М.: Юристъ. 1997) включена глава, раскрывающая реакцию так называемого нового идеализма на классическую немецкую философию и позитивизм, расширены главы, в которых излагаются актуальные проблемы современной философской мысли, философские вопросы информатики, а также современные проблемы философской антропологии.Адресован студентам и аспирантам вузов и научных учреждений.2-е издание, исправленное и дополненное.

Владимир Николаевич Лавриненко

Философия / Образование и наука
Homo ludens
Homo ludens

Сборник посвящен Зиновию Паперному (1919–1996), известному литературоведу, автору популярных книг о В. Маяковском, А. Чехове, М. Светлове. Литературной Москве 1950-70-х годов он был известен скорее как автор пародий, сатирических стихов и песен, распространяемых в самиздате. Уникальное чувство юмора делало Паперного желанным гостем дружеских застолий, где его точные и язвительные остроты создавали атмосферу свободомыслия. Это же чувство юмора в конце концов привело к конфликту с властью, он был исключен из партии, и ему грозило увольнение с работы, к счастью, не состоявшееся – эта история подробно рассказана в комментариях его сына. В книгу включены воспоминания о Зиновии Паперном, его собственные мемуары и пародии, а также его послания и посвящения друзьям. Среди героев книги, друзей и знакомых З. Паперного, – И. Андроников, К. Чуковский, С. Маршак, Ю. Любимов, Л. Утесов, А. Райкин и многие другие.

Зиновий Самойлович Паперный , Йохан Хейзинга , Коллектив авторов , пїЅпїЅпїЅпїЅпїЅ пїЅпїЅпїЅпїЅпїЅпїЅпїЅпїЅ

Биографии и Мемуары / Культурология / Философия / Образование и наука / Документальное
Иисус Неизвестный
Иисус Неизвестный

Дмитрий Мережковский вошел в литературу как поэт и переводчик, пробовал себя как критик и драматург, огромную популярность снискали его трилогия «Христос и Антихрист», исследования «Лев Толстой и Достоевский» и «Гоголь и черт» (1906). Но всю жизнь он находился в поисках той окончательной формы, в которую можно было бы облечь собственные философские идеи. Мережковский был убежден, что Евангелие не было правильно прочитано и Иисус не был понят, что за Ветхим и Новым Заветом человечество ждет Третий Завет, Царство Духа. Он искал в мировой и русской истории, творчестве русских писателей подтверждение тому, что это новое Царство грядет, что будущее подает нынешнему свои знаки о будущем Конце и преображении. И если взглянуть на творческий путь писателя, видно, что он весь устремлен к книге «Иисус Неизвестный», должен был ею завершиться, стать той вершиной, к которой он шел долго и упорно.

Дмитрий Сергеевич Мережковский

Философия / Религия, религиозная литература / Религия / Эзотерика / Образование и наука