Читаем Логике научного исследования полностью

различение материальной и формальной редукций размерности теории (см. раздел 40) может подска-

зать ответ на некоторые возможные возражения против теории Вейля, например на возражение, со-

32

гласно которому множество эллипсов, для которых даны соотношения их осей и численный эксцен-

триситет, имеет в точности столько же параметров, как и множество окружностей, хотя второе мно-

жество, очевидно, является более «простым».

Самое же важное состоит в том, что наша теория объясняет, почему простота ценится столь вы-

соко.Чтобы понять это, нам не нужно принимать ни «принцип экономии мышления», ни какой-либо

другой принцип такого же рода. Когда нашей целью является знание, простые высказывания следует

ценить выше менее простых потому, что они сообщают нам больше, потому, что больше их эмпи-

рическое содержание и потому, что они лучше проверяемы.

44. Геометрический образ и функциональная форма

Наша концепция простоты помогает нам разрешить ряд противоречий, которые до сих пор стави-

ли под сомнение полезность применения понятия простоты.

Немногие, я думаю, считают геометрический образ,скажем логарифмической кривой, очень про-

стым. Однако закон,который может быть представлен с помощью логарифмической функции, обыч-

но считается простым. Аналогичным образом функция синуса,по общему мнению, является простой, хотя геометрический образ синусоиды,возможно, не является столь простым.

Трудности такого рода можно устранить, если мы вспомним о связи между числом параметров и

степенью фальсифицируемости и проведем

*2Как упоминалось в примечании 7 к разделу 42 и в примечании *1 к этому разделу, именно Ха-

ролд Джеффрис и Дороти Ринч впервые предложили измерять простоту некоторой функции мало-

численностью ее свободно заменимых параметров. Однако они вместе с тем предлагали приписывать

более простой гипотезе большую априорную вероятность. Таким образом, их взгляды могут быть

выражены следующей схемой:

простота = малочисленность параметров= высокая априорная вероятность.

Получилось так, что я исследовал эту проблему совсем с другой стороны. Меня интересовала оценка степеней проверя-

емости, и я вначале обнаружил, что проверяемость можно измерить при помощи «логической невероятности» (которая в

точности соответствует используемому Джеффрисом понятию «априорной» невероятности). Затем я обнаружил, что прове-

ряемость и, следовательно, априорная невероятность могут быть отождествлены с малочисленностью параметров, и только

в конечном итоге я отождествил высокую степень проверяемости с высокой степенью простоты. Таким образом, мои взгля-

ды могут быть выражены такой схемой:

проверяемость=высокая априорная невероятность= малочисленность параметров = простота.

Заметим, что две эти схемы частично совпадают. Однако в решающем пункте, когда речь заходит о вероятности и неве-

роятности, они находятся в прямом противоречии друг с другом. См. также Приложение *VIII.

132

различение между формальной и материальной редукциями размерности. (Здесь могут помочь и соображения о роли

инвариантности по отношению к преобразованиям систем координат.) Когда речь идет о геометрической форме или

об образенекоторой кривой, мы требуем от нее инвариантности по отношению ко всем преобразова-

ниям, принадлежащим к группе переносов. Мы можем также потребовать при этом инвариантности

по отношению к преобразованиям подобия, так как обычно предполагается, что геометрическая фор-

ма или геометрический образ не связаны с определенным местомна плоскости. Следовательно, если

мы рассматриваем форму однопараметрической логарифмической кривой у= logax,не связывая ее с

определенным местом на плоскости, то такая кривая будет зависеть от пятипараметров (если допу-

стить преобразования подобия). Таким образом, она ни в коем случае не является весьма простой

кривой. Если же некоторая логарифмическая кривая представляет теорию или закон,то указанные

преобразования координат не имеют значения. В таких случаях использование вращений, параллель-

ных переносов и преобразований подобия не имеет смысла, так как логарифмическая кривая здесь, как правило, является графическим представлением, в котором оси координат не взаимозаменяемы (к

примеру, ось хможет представлять атмосферное давление, а ось у— высоту над уровнем моря). По

этой же причине преобразования подобия также не играют здесь никакой роли. Аналогичные сооб-

ражения применимы и к колебаниям синусоидывокруг некоторой конкретной оси, к примеру вокруг

оси времени, и ко многим другим случаям.

45. Простота евклидовой геометрии

Перейти на страницу:

Похожие книги

Философия
Философия

Доступно и четко излагаются основные положения системы философского знания, раскрываются мировоззренческое, теоретическое и методологическое значение философии, основные исторические этапы и направления ее развития от античности до наших дней. Отдельные разделы посвящены основам философского понимания мира, социальной философии (предмет, история и анализ основных вопросов общественного развития), а также философской антропологии. По сравнению с первым изданием (М.: Юристъ. 1997) включена глава, раскрывающая реакцию так называемого нового идеализма на классическую немецкую философию и позитивизм, расширены главы, в которых излагаются актуальные проблемы современной философской мысли, философские вопросы информатики, а также современные проблемы философской антропологии.Адресован студентам и аспирантам вузов и научных учреждений.2-е издание, исправленное и дополненное.

Владимир Николаевич Лавриненко

Философия / Образование и наука
Homo ludens
Homo ludens

Сборник посвящен Зиновию Паперному (1919–1996), известному литературоведу, автору популярных книг о В. Маяковском, А. Чехове, М. Светлове. Литературной Москве 1950-70-х годов он был известен скорее как автор пародий, сатирических стихов и песен, распространяемых в самиздате. Уникальное чувство юмора делало Паперного желанным гостем дружеских застолий, где его точные и язвительные остроты создавали атмосферу свободомыслия. Это же чувство юмора в конце концов привело к конфликту с властью, он был исключен из партии, и ему грозило увольнение с работы, к счастью, не состоявшееся – эта история подробно рассказана в комментариях его сына. В книгу включены воспоминания о Зиновии Паперном, его собственные мемуары и пародии, а также его послания и посвящения друзьям. Среди героев книги, друзей и знакомых З. Паперного, – И. Андроников, К. Чуковский, С. Маршак, Ю. Любимов, Л. Утесов, А. Райкин и многие другие.

Зиновий Самойлович Паперный , Йохан Хейзинга , Коллектив авторов , пїЅпїЅпїЅпїЅпїЅ пїЅпїЅпїЅпїЅпїЅпїЅпїЅпїЅ

Биографии и Мемуары / Культурология / Философия / Образование и наука / Документальное
Иисус Неизвестный
Иисус Неизвестный

Дмитрий Мережковский вошел в литературу как поэт и переводчик, пробовал себя как критик и драматург, огромную популярность снискали его трилогия «Христос и Антихрист», исследования «Лев Толстой и Достоевский» и «Гоголь и черт» (1906). Но всю жизнь он находился в поисках той окончательной формы, в которую можно было бы облечь собственные философские идеи. Мережковский был убежден, что Евангелие не было правильно прочитано и Иисус не был понят, что за Ветхим и Новым Заветом человечество ждет Третий Завет, Царство Духа. Он искал в мировой и русской истории, творчестве русских писателей подтверждение тому, что это новое Царство грядет, что будущее подает нынешнему свои знаки о будущем Конце и преображении. И если взглянуть на творческий путь писателя, видно, что он весь устремлен к книге «Иисус Неизвестный», должен был ею завершиться, стать той вершиной, к которой он шел долго и упорно.

Дмитрий Сергеевич Мережковский

Философия / Религия, религиозная литература / Религия / Эзотерика / Образование и наука