Логовище дракоптицы (сборник, том 2)

В толпе было много женщин, и капитан Мартелло посмотрела на них. Это были высокие, стройные, длинноволосые, симпатичные женщины. Настоящие женщины. А капитан Мартелло перестал считать себя женщиной и даже мысленно думал о себе в мужском роде. Маршал все продолжал говорить, а Мартелло увидел, что его — ее! — экипаж стоит неподалеку, сбившись в кучку, и выглядит пораженным, донельзя изумленным.

В толпе были настоящие женщины, и они превозносили ее за то, что она тоже была женщиной — женщиной, несмотря на мышцы, ум и лысину, как у любого мужчины, долго пробывшего в космосе. И когда закончил свою речь маршал, начали говорить они, эти женщины, и они говорили, что она — герой, о котором никогда не забудут. А Мартелло невольно отметил — отметила! — что даже сейчас они то и дело сбивались и говорили о ней как о мужчине.

Но внезапно она поняла, что все ее недавние страхи не обоснованы. Не будет она пенсионером, над которым все станут смеяться и которому не найдется места на Земле. Нет, ведь она уже стала героем. Героиней! Конечно, она никогда не сможет занять свое место среди других женщин, но это еще не причина для страхов, скорее — это весьма веская причина для торжества.

На китель ей нацепили медаль, но она едва заметила это.

Двадцать лет назад она сделала выбор. Она бросила Землю и образ жизни земной женщины и приняла решение всегда вести себя так, словно она была мужчиной. Теперь она поняла, что это было единственно возможным для нее шаблоном поведения. Если бы она осталась на Земле, то со своим небольшим ростом и некрасивым лицом просто стала бы очередным гадким утенком, который никогда не превратиться в лебедя. Но она нашла иной путь и превратилась в нечто уникальное.

Салливан подошел к ней и преувеличенно четко отдал честь.

— Я никогда не мог сказать вам это на Корабле, — сказал он, — но я думаю, что вы прекрасны, капитан.

И по его тону капитан Мартелло поняла, что он имел в виду не ту красоту, которую мужчина находит в женщине, а красоту, которую можно найти лишь в богине.

— Пока мы еще не демобилизованы, мистер Салливан, вы должны обращаться ко мне «капитан» или «сэр», — холодно сказала капитан Мартелло.

Но на глазах у нее были слезы, и она даже попыталась улыбнуться — давно забытое умение, — когда приветственные крики стали еще громче.

О captain, му captain.

ПРЫГУН

Глава I

Зазвонил видеофон, но Куэллен не шевельнулся. Он был в определенном настроении и не хотел нарушать его, вставая из кресла.

Он продолжал покачиваться в своем пневмокресле, глядя, как крокодилы медленно плывут по темной воде реки. Через некоторое время телефон замолчал. Куэллен сидел, радостно бездельничая, вдыхая теплую вонь гниющей растительности и слушая жужжание насекомых в неподвижном воздухе. В каком-то роде они были напоминанием из прошлого, они символизировали жизнь, которую он вел до того, как перешел в Тринадцатый Класс. В воздухе тогда висел устойчивый гул людей. Людей, роившихся в огромном улье города, а Куэллен терпеть не мог этого гула.

Куэллен швырнул в воду камешек.

— Получите! — крикнул он.

Тут же два крокодила беззвучно скользнули к тому месту, где плеснула вода. Но камешек уже утонул, подняв черные пузырьки, и крокодилы, стукнувшись носами, отплыли друг от друга.

Куэллен повторил про себя, словно молитву, список имен тех, кто мог звонить ему. Марок, подумал он. Нет, только не Марок. Не Колл, не Спаннер, не Брогг, не Миккен. Но особенно — не Марок. Куэллен вздохнул, думая обо всех них. Какое облегчение сидеть здесь, бездельничать и не слышать их голоса, жужжание их голосов, когда они ворвутся в кабинет! А лучше всего быть как можно дальше от Марока. Ведь больше не нужно волноваться насчет кучи грязных тарелок и груды книг, захламляющих комнатушку, в которой они жили прежде, не нужно больше слышать его сухой, низкий голос, бесконечно бубнящий по видеофону, в то время как Куэллен пытался сосредоточиться.

Нет. Только не Марок.

Но, с сожалением подумал Куэллен, мир, в котором он надеялся жить, пока возводил свой новый дом, так и не возник. В течение многих лет он с беспримерным терпением ждал того дня, когда он получит Тринадцатый Класс, а вместе с ним — право жить одному. И вот теперь, когда он уже достиг своей цели, жизнь преподносила ему один страх за другим.

Куэллен бросил в воду еще один камешек.

И наблюдая, как на темной поверхности воды расходятся концентрические круги ряби, он снова услышал в другом конце дома пронзительный звонок. Постоянно таящееся в нем беспокойство обернулось мрачным предчувствием. Куэллен поднялся из кресла и поспешно направился к видеофону.

Он включил связь, но оставил экран погашенным. Нелегко было устроить так, чтобы любые звонки, направленные в его дом в Аппалачах, автоматически перенаправлялись сюда.

— Куэллен слушает, — буркнул он.