Логово

Вот и он — серый дом, пять этажей, два выходящих на улицу подъезда и арка, ведущая во внутренний двор. Иван остановился, изучая вывески и рекламные щиты обосновавшихся в доме контор. Его цель в одной из них? Или в жилых квартирах? Он терзал свою память, пытаясь вытащить ответ… Бесполезно. Ничего не всплывало.

Секунды складывались в минуты — он стоял. Надежда оказалась тщетной. Память молчала. Озарение, на которое он интуитивно рассчитывал, не пришло. Надо идти в здание и тупо, одно за одним, обходить все помещения. Может, внутри что-то все же вспомнится. Или кто-то вспомнит его. Вариант не особо оптимистичный, но иных не было.

Выполнить задуманное он не успел.

Из серого здания выскочила молодая женщина. Не вышла — именно выскочила. Перебежала улицу, воспользовавшись крохотным разрывом в сплошном потоке машин. Кто-то из водителей раздраженно надавил на клаксон — она не обратила внимания.

Иван стоял, покусывая губы. Пытался понять, знакомо ли ему лицо женщины. Не вспомнил ничего. Молодая, симпатичная — и только. Может, вовсе и не к нему спешит?

Через секунду сомнения рассеялись. Она направлялась к Ивану — быстро, почти бегом.

Не добежав, окликнула:

— Андрей!

И тут он вспомнил.

— Андрей!

Тревожный голос женщины пробил плотину в мозгу, легко взломал снаружи то, что человек, названный Иваном, долго и безуспешно пытался продолбить изнутри.

Андрей… Это его имя. Андрей Николаевич Ростовцев. В доме напротив — «Строй-инвест», фирма, которой он владеет… А женщину зовут… Имя всплывало, настойчиво рвалось наружу, еще одно крохотное усилие, и…

Наверное, со стороны он смотрелся странно — неподвижно застывший, лоб нахмурен, но на губах неуверенно-радостная улыбка.

Женщина схватила за рукав.

— Пошли! Скорее!

Она оглянулась на дом, из которого вышла. Оглянулась с тревогой.

— Куда? Зачем?… Что случилось… Наташа?

Имя женщины пришло на ум легко и естественно, хотя, начиная фразу, Ростовцев не знал, как ее зовут. Его переполняло радостное возбуждение. Казалось, что вспомнить теперь все о себе будет легко и просто, достаточно лишь сосредоточиться в тишине и спокойствии.

Но Наташа сосредоточиться не дала. Тащила — в буквальном смысле — за собой. Экс-Иван механически, ничего не понимая, переставлял ноги.

Они свернули за угол, в тихий безлюдный переулок. Прохожих и машин там почти не было. По узенькому тротуару шли навстречу деловитой походкой двое работяг в спецовках, да медленно катил фордовский грузовой микроавтобус — шофер временами притормаживал, вглядывался в таблички домов — по всему судя, искал нужный адрес.

— Куда бежим? — недоуменно спросил Ростовцев. — Что случилось?

Ему не хотелось уходить от найденного с таким трудом дома, где были ответы на многие вопросы.

— Потом, потом… Сейчас срежем дворами до Чайковского и поймаем тачку…

Ростовцев решительно остановился. Что-то тут не так. Наташа не могла… не должна была… короче, их прежние отношения ни в каком виде не предусматривали, чтобы она…

Вспомнить до конца, в чем состояли их прежние отношения, он не успел. Парочка не то сантехников, не то водопроводчиков поравнялась с ними — работяги, откровенно радуясь бесплатному развлечению, с ухмылками пялились на вставшего столбом мужчину и куда-то тянущую его женщину. Ростовцев отступил к стене, давая пройти непрошеным зрителям. И не успел заметить быстрое, как у атакующей змеи, движение проходящего мимо рабочего.

В бедро несильно кольнуло. Ростовцев ничего не понял, среагировал рефлекторно — развернулся, замахиваясь… И осел на тротуар. Ногу он не чувствовал, словно отсидел или отлежал ее.

«Форд»-микроавтобус остановился рядом, у самого тротуара, скрыв происходящее от чужих взглядов — вся сцена разворачивалась в узком пространстве между стеной дома и машиной. Боковая дверца отъехала в сторону, наружу выскочил мужчина. Этот под рабочего не маскировался.

Наташа закричала — и тут же замолкла. Ростовцев попытался вскочить, рвануться ей на помощь. Но смог лишь повернуть голову в ту сторону — странная холодная бесчувственность быстро ползла по телу, он не ощущал рук, не ощущал давящего на ребра асфальта…

Увидел — выскочивший зажимает рот Наташе, вталкивает в провал двери, оттуда ее. подхватывают чьи-то руки… Он попытался крикнуть, ничего не получилось, холодные тиски добрались и до глотки. Как его поднимают с тротуара, Ростовцев не почувствовал, проем двери надвинулся — и он оказался внутри.

Там было темно и становилось все темнее и темнее, Ростовцев отчаянно пытался увидеть хоть что-нибудь, но тьма наползала, давила со всех сторон. И звучал в этой темноте голос:

— Не дергайся, киска, не дергайся, все путем, ты нам очень помогла…

Потом в мозгу стало пусто и холодно, а слова говорившего зазвучали по-другому, странно растягиваясь: «о-о-о-о-ч-е-е-е-е-нь п-о-о-о-о-м-о-о-о-огл-а-а-а-а…», потом темнота расцвела яркими разноцветными спиралями, они вращались перед глазами Ростовцева все быстрее и быстрее, и издавали нарастающее гудение, потом…

Потом не стало ничего.