Логово гадюк (ЛП)

Она безумно ухмыляется, глядя на меня, голубые глаза, которые я когда-то любил, потемнели от жадности и похоти. Жажды моей боли, моей смерти. Она думает, что это даст ей то, чего она жаждет. Я хочу сдаться, погрузиться в это светлое тепло, зовущее меня, но я борюсь с ним. Мне нужно освободиться, убить ее, пока ее не нашли другие. Они будут пытать ее, они сделают ей больно… и, несмотря на все это, часть меня все еще любит ее.

Даже сейчас, когда ее клинок вспыхивает в свете, когда он снова опускается на мою грудь, прорезая еще больше мышц, сжигая их, я забочусь о ней.

Дергаясь в цепях, я борюсь с ней, а она хихикает.

— О, Гарретт, всегда борец до конца. Мне нравится это в тебе, знаешь ли? Видеть боль, которую ты причинил, всю эту кровь на твоем теле, когда ты боролся с ними.

Она стонет, прижимаясь ко мне и заставляя меня задыхаться.

— Но я ошибалась. Ты слабый, чертовски жалкий. Просто тупой богатый паренек, совсем не такой, как я.

Кольцо на ее пальце, которое я подарил ей несколько часов назад, блестит на свету, когда она держит нож, покрытый моей кровью.

Это должна была быть самая счастливая ночь в моей жизни. Остальные ушли, чтобы дать нам побыть вдвоем, чтобы я мог сделать предложение, и вот мы здесь. Я умираю.

Я чувствую это ― слишком большая потеря крови.

Этого ли она хочет? Во мне разгорается чертов гнев, который я испытываю во время драк, который помогает мне выжить. Он бурлит в моих венах, когда я смотрю на нее. Я сжимаю губы и не даю вырваться ни единому звуку, но ей это не нравится. С криком она наносит удары и режет. Боль, как никакая другая, проходит через мое связанное тело…

Я резко просыпаюсь, что-то не так. Я чувствую это ― цепь на моей руке. С ревом я хватаю ее и кручу, бросая человека рядом со мной, прежде чем прижать его к себе. Ярость и страх проходят через меня, ослепляя меня. Я вслепую обхватываю руками горло человека, пока тоненький голосок не достигает меня в моем тумане.

— Гарретт?

Моргнув, я смотрю на Рокси.

— Рокс? — бормочу я в замешательстве. Я сглатываю, замечаю свою руку на ее горле и сажусь, быстро отстраняясь от нее. Сон все еще длится, заставляя меня чувствовать себя чертовски злым.

Рокси сидит, кажется, не боясь, хотя я почти только что снова убил ее. Мое тело вздымается, грудь болит от сна. Она не может быть здесь, не сейчас, но, похоже, ей, как обычно, наплевать.

— Ты в порядке? Я услышала, как ты кричишь, и пришла проверить…

— Я в порядке, убирайся, — огрызаюсь я, сдерживая ярость внутри себя, которая хочет вырваться и наказать Рокси, хотя она ни в чем не виновата.

Она хмурится.

— Гарретт, ты…

— Убирайся. Убирайся, — рычу я.

Она замирает, наблюдая за мной.

— Это о том, почему ты ненавидишь женщин… женщину, которая сделала это с твоей грудью?

Настала моя очередь замереть.

— Как?

— Это нетрудно выяснить. Я не знаю, кто она была, и что произошло, но я предполагаю, что это была женщина, которая сделала это с тобой.

Рокси грустно улыбается.

— Мне жаль, Гарретт, неудивительно, что ты ненавидишь женщин.

— Ты ничего не знаешь, убирайся.

Я отворачиваюсь в стыде.

— Тогда поделись со мной, — умоляет она, тянется ко мне, но останавливается, не дотрагиваясь до меня. — Я пойму, я могу помочь. Что случилось? — умоляет она.

Я скрежещу зубами, и Рокси вздыхает, позволяя своей руке опуститься на кровать между нами.

— Я просто хочу помочь, Гарретт, клянусь, я не причиню тебе вреда. Я просто хочу… ну, тебя. Как бы я тебя ни заполучила, даже в качестве друга.

— Разве ты не видишь, что я уничтожен? — кричу я. Я знаю, что остальные слышали меня, но они не пытаются остановить меня или спасти ее. Глупцы. Рокси вздыхает, выглядя раздраженной.

— Где? Где ты испорчен? — огрызается она, явно устав от доброты. — Твоя грудь? Она сексуальная, забей на нее, у тебя несколько шрамов.

Она фыркает.

— Несколько? — рычу я и впиваюсь в лицо Рокси, указывая на расплавленную ткань по всему торсу. — Это гребаный ужасный беспорядок, на который мне даже смотреть тошно. Как ты могла ожидать, что я сочту это привлекательным?

— Не тебе говорить мне, кого я считаю привлекательным, — с рычанием возражает она, злясь на себя. — Я люблю твои шрамы так же, как люблю свои собственные. Они заставили меня почувствовать близость с тобой раньше, чем с кем-либо другим. Кто-то с такими шрамами знает, что такое боль, как и я. Так что да, они мне нравятся, да, я хочу тебя так чертовски сильно, что это глупо, так сильно, что я прикасаюсь к себе при мысли о тебе, даже когда ты злой и ненавидишь всех и вся. Ты не можешь говорить мне, чего я хочу, потому что ты чертовски боишься! — кричит она, а потом тяжело дышит, пока мы смотрим друг на друга.

— Конечно, я боюсь, я чертовски напуган, — кричу я, ударяя себя рукой в грудь. — Она разрушила меня, мое тело, мой разум, и, блядь, Рокс, как ты можешь хотеть этого? Как ты можешь хотеть, чтобы я прикасался к тебе, когда я такой мудак? Когда я могу убить тебя?

— Что такое маленькая опасность? — ухмыляется она. — Я была с Дизелем, чувак, ты не хуже его.

Я молчу, не зная, что сказать.