Логово гадюк (ЛП)

— Нет, он мой отец, моя ответственность. Я хочу, чтобы ты был там со мной, хотя, это было очень давно, и увидеть его снова…

— Это навеет воспоминания.

Я киваю, понимая это.

— Мы прикроем тебя, всегда, ведь ты теперь наша семья. Не его, ни разу не его. Он никогда больше не причинит тебе вреда.

Роксана кивает, протягивая руки Дизелю и Кензо. Гарретт кладет свою на ее плечо, а я обхватываю ее колени, когда Рокси делает вдох.

— Наверное, я всегда знала… знала, что он никогда не любил меня. Это должно произойти. Он всегда будет думать, что может контролировать меня, использовать меня, и теперь это распространяется и на вас. Я не могу позволить ему. Пришло время отцу заплатить за свои грехи.

Рокси поднимает глаза, и в них нет слабости. Только гребаная Гадюка мелькает в этих темных глубинах.

— Он умрет сегодня.

Да будет так.

ГЛАВА ШЕСТЬДЕСЯТ ЧЕТВЕРТАЯ

РОКСИ

В машине тихо, поскольку мои парни дают мне возможность подготовиться к тому, что должно произойти. Они правы, отец представляет угрозу не только для меня, но и для них. Они ― моя семья, а он никогда ею не был. Он может быть моей родной кровью, но это означает лишь то, что он был моим началом, а не серединой или концом.

Родная кровь не всегда означает быть семьей. Иногда вы находите свою семью в друзьях, в фигурах, похожих на отца и мать… или в любовниках. Я оглядываюсь вокруг и улыбаюсь, думая, что иногда находишь это, когда меньше всего ожидаешь. Наша семья может быть запутанной, ненавистной, влиятельной и богатой… но когда мы вместе, мы счастливы. Мы в безопасности, и это все, что имеет значение.

Теперь моя очередь оберегать свою семью, защищать мужчин, которые защитили бы меня от чего угодно, которые охотились бы за мной и всеми, кто причинил бы мне или нам боль, по всему миру и никогда не останавливались.

Мой отец ― нет, я должна перестать называть его так ― Роб ― не более чем угроза, а для Гадюк с угрозой легко справиться. Мы убиваем их.

Возможно, его кровь и спасла его от моего возмездия однажды, когда я предпочла бежать, а не сражаться, но он подписал себе смертный приговор, когда решил, что не может оставить меня в покое. Теперь меня заполняет тьма, которую он создал, убийца, которого он сделал своими кулаками, своими жестокими словами и оскорблениями.

Боец.

Выживший.

Я пережила его однажды, но он не переживет меня больше никогда.

Я, блядь, Гадюка, а он ― ничто. Просто ходячий мертвец.

Мы подъезжаем к дому. Светит солнце, и оно греет меня через тонированное стекло машины, пока я смотрю на ветхий дом, который когда-то казался мне тюрьмой. Как я жаждала любви Роба или даже просто его внимания, чтобы он шел дальше и не видел меня. Я ушла отсюда ребенком, а теперь возвращаюсь женщиной.

— Готова, любимая? — спрашивает Райдер, врываясь в мои мысли.

Я поворачиваю голову и вижу, что все они смотрят на меня, все предлагают мне свою силу. Я киваю и выскальзываю из машины, хлопая дверьми, звук громко раздается в заброшенном районе, и они следуют за мной.

Мы стоим на улице.

Райдер в костюме, Кензо тоже. Гарретт в кожаной курте, а Дизель в джинсах и женской кофте, но все в их внешнем виде говорит о том, что они при деньгах, и, наверное, я тоже. Мои ноги обтянули рваные джинсы, я щеголяю дизайнерской рубашкой и модными ботинками.

Я пришла из ниоткуда, как и мои парни, а теперь я владею этим городом. Вместе с ними.

Идти по тропинке ― все равно, что совершать путешествие по дорожке памяти, так как воспоминания о той ночи, когда я сбежала, переполняют мою память. Была ночь, они спали, а я так боялась быть пойманной, мои скудные пожитки были засунуты в пластиковый пакет для покупок. Я упала, ободрала колени и руки, и мне пришлось прикусить губу, чтобы не закричать, чтобы они не услышали. Я оглянулась на дом, на закрытые шторы и темные окна.

Прямо как сейчас.

Я подошла к двери и, затаив дыхание, подняла руку и постучала костяшками пальцев по пошарпанному дереву двери. Мы молча ждем, но никто не отвечает, поэтому я стучу громче и слышу шарканье внутри.

— Да, да, если это снова эти библейские пиздюки… — говорит Роб и распахивает дверь, замирая, когда его взгляд падает на парней, а затем на меня, и его губы кривит усмешка. Темные глаза Роба, такие же, как и мои, наполнены раздражением.

— Какого хрена тебе надо? Ты купил ее, я не хочу ее возвращать, — огрызается он и пытается закрыть дверь. Я торможу ее ботинком, а затем открываю, заставляя его попятиться назад, даже когда Роб начинает кричать.

— Какого хрена тебе надо? Я покрыл долг, и я не должен вам, ублюдки…

Райдер пихает его на стул.

— Сядь и заткнись хоть раз, — рычит он, затем отходит и прислоняется к стене, закатывая рукава.

Гарретт закрывает дверь и стоит перед ней, скрестив руки. Дизель бродит по комнате, хихикая и то и дело щелкая зажигалкой. Кензо остается рядом со мной на случай, если он мне понадобится. Я застываю на месте, оглядываясь по сторонам.