Логово гадюк (ЛП)

С рычанием Гарретт отпускает мою шею и толкает меня лицом в кровать, его руки хватают мои бедра так сильно, что я знаю, на них появятся синяки, пока он вбивается в меня. Это на грани боли, и она смешивается с удовольствием, пока я не начинаю дрожать, просто держась, пока он доказывает, как сильно он меня ненавидит.

— Я ненавижу тебя, я ненавижу тебя.

Я чувствую, как эти слова срываются с моих губ, когда я толкаюсь назад, принимая на себя его дикие толчки.

Он ворчит и шлепает меня по заднице снова и снова, пока при последнем толчке не шлепает рукой по моей киске, ловя мой клитор и посылая меня с криком за край. Я кончаю так сильно, что почти теряю сознание, мое зрение затуманивается, а когда я прихожу в себя, я дрожу и трясусь, с моей киски капает, и я громко задыхаюсь. Он снова притягивает меня к себе, с любовью гладит мою шею, целует горло.

Расслабившись, я позволяю Гарретту держать меня, пока я превращаюсь в довольную массу потеющей плоти. Он хихикает мне в ухо, что заставляет меня сжиматься вокруг него, и, в свою очередь, заставляет его стонать и затихать.

— Черт возьми, детка, ты меня уничтожаешь.

— Я чертовски тебя ненавижу, — бормочу я, закрыв глаза.

— Я тоже тебя ненавижу, детка. — Он шлепает меня по бедру, и я снова падаю вперед, когда Гарретт отпускает меня, его член выскальзывает на свободу. Мы оба падаем на матрас рядом с Кензо, который поворачивается и притягивает меня к себе, его член снова твердый, но мы оба не обращаем на него внимания.

Мы все падаем в изнеможении, наши тела блестят от пота, и я замечаю, что из раны Кензо сочится кровь, но он не обращает на это внимания и прижимается ближе. Я хочу проверить, как там Гарретт, но он стоит позади меня, и то, как крепко он меня держит, говорит о том, что он не намерен двигаться в ближайшее время.

Придурки.

Райдер убьет нас.

Но в свою защиту скажу… как я могу им сопротивляться? У них пресс, черт возьми. Эти маленькие вмятины счастья ― моя слабость, и серьезно, разве какая-нибудь девушка откажется от оргазма от их мощных, татуированных, мускулистых… подождите, я потеряла ход мысли.

А, к черту.

— Я, блядь, обожаю дремать.

Гаррет надулся, заставив нас всех рассмеяться.

— Дремота ― моя новая любимая вещь, — заявляет Кензо. — Думаю, мне нужно еще немного подлечиться.

Он играет бровями, заставляя меня чмокнуть его в грудь.

— Да, как и моей киске, так что закрой свой рот и давай спать, — приказываю я, и они оба хихикают.

— Так мило, когда она приказывает нам, — бормочет Гарретт, прижимаясь ближе к моей спине. — Детка, ты думаешь, что контролируешь нас?

— Я не думаю, я знаю, что контролирую, а теперь заткнись и дай мне поспать, — требую я, закрывая глаза, и, как я и думала, они замолкают.

Да, я контролирую этих ублюдков, просто они этого не понимают.

ГЛАВА ШЕСТЬДЕСЯТ ТРЕТЬЯ

РОКСИ

После нашего небольшого сна я просыпаюсь раньше других и оставляю их восстанавливаться. Я пишу Райдеру сообщение, в котором упоминаю, что ему может понадобиться доктор, чтобы проверить их, а затем проваливаюсь в изнуряющую дрему в своей комнате. Должно быть, я проспала остаток дня и ночь, потому что, когда я проснулась, снова светило солнце, так что сейчас явно утро.

Наверное, последняя неделя дала о себе знать, но сегодня я чувствую себя полной сил, и когда я потягиваюсь и ударяюсь обо что-то твердое, я даже не кричу, я просто переворачиваюсь, хватаю нож из-под подушки и в мгновение ока приставляю его к его шее.

Дизель едва приоткрывает один глаз, но улыбка кривит его губы.

— И тебе доброе утро, Птичка, — бормочет он, прежде чем схватить меня и снова притянуть к своей груди.

— Ди! — восклицаю я, прижимаясь ближе. Я скучала по этому сумасшедшему ублюдку. Вчера его не было весь день, он был занят работой, как он сказал.

— Я же говорил тебе, что сегодня буду свободен. Ты была занята, — бормочет он, поглаживая меня по спине, даже когда я прижимаю лезвие к его горлу.

— Что я могу сказать, мне скучно, — дразню я, заставляя его смеяться, прежде чем он издает стон.

— Нам лучше встать, сейчас время завтрака, а я умираю с голоду. Если меня скоро никто не покормит, я могу съесть тебя, — мрачно предупреждает он, а потом хихикает.

— В любое время, детка, в любое, блядь, время.

Садясь, я соскальзываю с его груди с ножом в руке и голая иду в душ. Я слышу его стон позади себя.

— Нечестно, Птичка, — слышу голос Дизеля, когда смеюсь и закрываю дверь.

Приняв душ и переодевшись в рубашку, я выхожу, чтобы застать их всех за столом, как обычно. Честно говоря, я скучала по этим встречам за завтраком. Это единственное время, когда мы обычно все вместе, а с возвращением Райдера на работу, с отъездом Дизеля и его занятостью, все стало не так, как раньше. Я опускаюсь на свое место. Райдер наливает мне кофе, а Кензо наполняет мою тарелку, после чего его рука ложится на мое бедро под столом и небрежно поглаживает его, пока я поднимаю другую ногу и кладу ее на колени Райдера.