Логово горностаев. Принудительное поселение

— Я ничего не обещаю. Я только говорю, что против вас нет никаких улик. Кроме того, по-моему, и у вас в стране тем, кто не чувствует за собой вины, нечего бояться.

Он подождал, пока до нее дошли его слова, и услышал в ответ «господин капитан», дважды повторенное с облегчением. На самом же деле достаточно было кому-нибудь из родных Мартеллини высказать хоть малейшее подозрение по поводу этой испуганной упитанной курочки, и ей пришлось бы пролить немало слез, прежде чем она сумела бы полностью оправдаться. Возможно, к тому времени уже успели бы освободить старика, разумеется, если родственники смогли бы собрать пять миллиардов выкупа. Между тем звонок англичанки отвлек Де Дженнаро от неприятных мыслей. Почувствовав, что ее наконец-то поняли, девушка пустилась в пространные объяснения, явно не имеющие никакого отношения к цели ее звонка.

— Как вы узнали мой телефон? — перебил ее Де Дженнаро.

— Я запомнила вашу фамилию. На вилле часто ее называли.

— Хорошо, а номер телефона?

— Я нашла его в телефонной книге, — с легким удивлением ответила девушка.

— В какой телефонной книге? Вот уже три года, как его там нет.

— Возможно, и так, но у меня дома старый справочник.

— Разве вы живете не на вилле?

— Нет. Я прихожу к Мартеллини утром и ухожу от них вечером. Там негде ночевать…

Капитан о чем-то раздумывал и не перебивал англичанку. Продолжать работать ему не хотелось: третья кассета с ее головоломками прекрасно могла подождать до полуночи или даже до завтра.

— А что вы делаете сегодня вечером, мисс?

20

На какое-то мгновение Ренате показалось, будто он хочет ей что-то сказать. Уже попрощавшись, Андреа в нерешительности остановился на пороге спальни. Застегивая молнию на юбке, она в ожидании вобрала голову в плечи. Против обыкновения сегодня он не опаздывал, и, значит, время было. Однако дверь спальни закрылась, почти тотчас хлопнула входная дверь, а затем с лестницы послышалось натужное кряхтение поднимавшегося лифта. Ежедневный ритуал ухода на службу был окончен. Она по-прежнему стояла, прислонившись к комоду, и с облегчением смотрела на закрывшуюся дверь.

Когда зазвонил телефон, Рената наливала себе кофе. Оставив чашку около мойки, она кинулась в коридор. Прежде чем взять трубку, Рената по привычке дважды сделала глубокий вдох, как раньше крестилась перед экзаменом, хотя теперь уже знала наверняка, что это ничуть не помогает. («У господа бога своих хлопот хватает, твое дело учиться», — каждый раз повторял падре Бландино, когда она ему об этом рассказывала.)

— Слушаю.

— Привет!

— Ты где?

— Все еще в Латине. Сейчас выезжаю. Послушай…

— Что? — прошептала она еле слышно. Она презирала себя в эти ужасные мгновения: дыхание перехватывало, и казалось, она вот-вот задохнется. Рената ненавидела эти минуты, когда теряла над собой контроль, — жестокие, душераздирающие, мучительные. Но и любила их.

— Мы увидимся? Всего лишь на полчасика. Перекусим немножко, и я сразу уеду. В шесть мне надо быть в Неаполе.

— Нет, — ответила она решительно и вновь открыла глаза. Она чувствовала, что немного приходит в себя. И начала слушать, что ей говорит Джино. Поезд. Неаполь, деловая встреча, нужные люди, Бари, Таранто и Фоджа… Восемь дней?.. Может, даже десять. Ужасное одиночество, звони по междугородной, посылать открытки даже не думай, письма тоже ни в коем случае…

— Так как же сегодня?

— Нет, — повторила она. И не из опасения, что кто-нибудь их увидит.

— Я помню, что обещал больше не просить тебя об этом… но я не знал… Ведь я не знал, что мне придется уехать… А, Рената?

— Ну что?

— Рената, но почему же? Всего полчасика в кафе… Ты уже пила кофе?

— Как раз наливала себе чашку, — ответила она, тихонько засмеявшись. И услышала, что он тоже смеется. В конце концов, наверно, это действительно было смешно. У нее стынет кофе, а они сговариваются идти его пить куда-то в другое место. Она подумала о Джованнелле и ее возможных расспросах, которых так боялась. Рената страшилась их еще с понедельника, хотя к тому не было причин. «Девочку что-то гнетет. Она страдает», — как-то заметил Андреа, который почти каждый вечер подолгу помогал Джованнелле делать уроки, а потом засыпал в кресле с блоком дистанционного управления в руке перед недавно купленным цветным телевизором.

Подумав о Джованнелле, Рената нашла выход. Довольно трусливое решение и весьма удобный компромисс. Все еще раздумывая, она облизнула губы и посмотрела на часы. Прислуга должна была прийти с минуты на минуту, и это ее подстегнуло. Она вновь прикрыла глаза.

— Ну, хорошо, раз уж ты хочешь со мной попрощаться… Слушай, в четверть первого я пойду за девочкой в школу… — И тут она растерянно умолкла. До сих пор Джованнелла в их разговорах была запретной темой, а сейчас Рената вдруг ее коснулась.

— За Джованнеллой? — спросил он, и это прозвучало не просто вопросом.

— Да.

— Ты ведь сможешь выйти из дома минут на десять раньше?

— Да-а. Но ты должен…

— Хорошо, хорошо, все будет так, как ты хочешь.