Логово горностаев. Принудительное поселение

«Ну что ты делаешь?» — хохотнула Надя слишком близко от спрятанного в абажуре «жучка». Тот сразу зафонил, и треск заглушил слова старика.

Дальше все уже было просто. Ну где, где она могла видеть депутата вблизи? «В церкви святой Сабины! Знаешь такую? Он приехал туда на свадьбу», — объясняла Надя. Она коварно не позволяла старому сластолюбцу заходить слишком далеко, чтобы тот не отвлекался. «Ах да, свадьба Дзаниратти, помню-помню». — «А тебя разве там не было? Я видела, как господин депутат вышел из машины, а за рулем сидел мужчина… с каким-то таким лицом…»

Последовала пауза, настолько напряженная, что по спине у капитана пробежал тревожный холодок.

«С таким странным лицом… ну да, вроде бы знакомым. То ли это какой-то очень известный человек, то ли он только похож на знаменитость, может, какой актер или политикан. Ну кто же это был, черт бы его побрал?» — «Да откуда тебе-то знать? Его фамилия Саворньян. Он близкий друг господина депутата».

Де Дженнаро так обрадовался, что нечаянно выключил свет и несколько секунд сидел в кромешной темноте, любовно поглаживая работающий магнитофон, словно перед ним была пушистая спинка драгоценной шиншиллы. Он еще не знает, как выглядит этот Саворньян, но голос его уже записан, и депутат принадлежит к числу близких его приятелей. Пройдет всего несколько часов — и мы будем знать господина Саворньяна как облупленного.

Капитан терпеливо ждал завершения свидания, надеясь, что долго оно не протянется, учитывая почтенный возраст старого греховодника. В душе Де Дженнаро шевельнулось сочувствие к несчастной женщине, вынужденной до конца, до последней реплики, разыгрывать подготовленный им сценарий. Надя без особого восторга согласилась стать приманкой для старика после того, как капитан торжественно, хотя и довольно расплывчато, пообещал подарочек ко дню рождения. Она отлично справилась со своей ролью. Задача, говорил ей Де Дженнаро, состоит в том, чтобы установить личность одного высокопоставленного спекулянта валютой, одного из тех господ вне всяких подозрений, разоблачить которых почти невозможно, разве только загнать в угол с помощью дьявольской хитрости и настойчивости. Одним словом, что-то в таком роде, но Надю (на самом деле ее звали Мария Кармела, она была родом из Апулии) не интересовали детали. Она нетерпеливо его прервала: «К черту подробности, я же знаю, где ты работаешь. Вот только не забудь насчет подарочка…»

Хотя Де Дженнаро все это уже порядком надоело, он не мог сдержать улыбку, прислушиваясь к словам старого ловеласа. Чего стоила одна его манера выражаться! Даже Надя, наверно, искренне забавлялась — она то и дело неизвестно почему разражалась громким, заливистым смехом.

Через полчаса капитан решил, что с него хватит. Проклятый потаскун просто вызывал у него отвращение. Все-таки в его возрасте… этим делом уже следовало заниматься лишь постольку-поскольку, разве что для здоровья. А может, Де Дженнаро чуточку досадовал и на Надю, которая, черт бы ее побрал, могла бы проявить свои, несомненно, незаурядные способности все-таки с меньшим пылом, зная, что он сидит весь в поту у нее в чулане с четырехкилограммовым магнитофоном на коленях.

— Ну чего тебе еще? Чего еще? — повторяла она, подхохатывая, словно пытаясь в шутливой борьбе вырваться от старика.

— А вот увидишь…

— Спорю, что не сможешь.

— Давай поспорим, ослица. Давай поспорим, крокодилица! Хочешь пари?

— Да я знаю, что ты… — начала женщина, но что именно она знала, было произнесено шепотом, и Де Дженнаро не разобрал. Он в это время уже снимал наушник, искал на ощупь вилку, чтобы выдернуть из розетки. Первым его намерением было потихоньку выйти, затворить за собой дверь, а потом позвонить в квартиру. Но это было бы глупо и ничего не давало. А что потом? Сделать вид, что он знакомый, которого неудобно отослать прочь, разыграв смущение, встретиться с этим любвеобильным старцем, а затем, поблагодарив, уйти с магнитофоном под мышкой? Тоже идиотство. Лучше всего просто смыться, рискуя, что тебя увидят на площадке крадущимся, словно вор, с ботинками в руках. Конечно, ситуация несколько странная, но, может быть, не столь уж непривычная для соседей Нади, видимо привыкших к вещам и похуже.

По счастью, дверь спальни была приотворена. Пока он, не попадая от волнения в рукава, поспешно натягивал пиджак, из-за нее доносились какие-то неясные шорохи. Он представил себе, что будет за картина, если в дверном проеме сейчас вдруг появится сверкающий наготой волосатый шофер господина депутата. Но если там, в комнате, все пойдет по-прежнему, опасности никакой нет. Выходя на лестницу, капитан мысленно пожелал всего хорошего Марии Кармеле. На площадке не было ни души. Спускавшийся лифт пронесся мимо с негромким, воспитанным жужжанием. Этажом ниже кто-то переговаривался с соседом через площадку. Неприятный, злобный голос — таким комментируют рост цен, аварию «боинга», поражение популярной футбольной команды со счетом 3:0. Де Дженнаро прикрыл за собой дверь, но, как ни старался, замок все-таки негромко щелкнул.