Логово змея

Ждали минут двадцать. Хотя оба быка не курили и, видимо, пользовались дорогой импортной косметикой, дух от них в кабинете, как казалось Дрешпаку, стоял смрадный, не помогали даже распахнутая настежь форточка и включенный вентилятор. Наконец в коридорчике раздались уверенные шаги, и в кабинет вошел Гаврила. Он был малость покрупнее своих шестерок, и тут стало вовсе тесно. Хотя за последние годы мышцы Гаврилы обросли слоем жирка, а над ремнем слегка свисало пузо, выглядел он достаточно внушительно. Гаврила был раздражен, в разработанном им сценарии появились изменения, смысла которых он пока не понимал.

– Где бабки? – без предисловий спросил он.

– Здесь, в сейфе, – показал Дрешпак. – Но, Михаил Олегович, я еще раз хочу спросить, почему я должен платить пятьдесят тысяч, а не пятнадцать? Мы же договаривались…

– Потому что ты мне по жизни должен, – мгновенно разъярился Гаврила. – Ты, сука, своей балованной водярой моих людей подставил и еще спрашиваешь! Ты знаешь, сколько я должен был отстегнуть, чтобы своих парней отмазать?

Все это, разумеется, было наглой ложью, но раздосадованный неудачей первоначального замысла Гаврила сейчас почти искренне верил в свои слова. Ему нужен был этот магазин, потому что он так решил, он даже был бы готов оставить Дрешпаку квартиру… Хотя, нет, не оставил бы, это братва расценила бы как ненужную слабость. Откуда этот лох взял деньги? Гаврила точно знал, что все кредитные линии его дойной коровы надежно перекрыты.

– Я тебе сейчас все наглядно объясню, – Гаврила угрожающе качнулся к Дрешпаку, и тот вскинул руки.

– Не надо! Деньги я сейчас отдам.

Согнувшись, он открыл в сейф и вытащил пакет, из которого торчали долларовые ассигнации.

– Расписка у вас при себе?

– Брокер, пересчитай, – приказал Гаврила. – Будет тебе расписка.

Он уже решил, что никакой расписки Дрешпаку не отдаст. Гаврила был настолько уверен в беззащитности коммерсанта, что утвердился в мысли, что магазин у него отберет любыми путями. Беспредел? Ну, может, самую малость. Коров положено доить, овец стричь. А Дрешпак был просто обыкновенным козлом.

– Вне нормально, Олегыч, – сказал Брокер. – Пятьдесят тонн.

– Пошли, – распорядился Гаврила.

– А расписка! – воскликнул Дрешпак, тогда Гаврила выбросил к нему растопыренную пятерню и сгреб за воротник.

– Я тебе расписку отдельно пришлю, падла! – прошипел он. – Ты ее будешь на ночь вместо романа читать!

Он отшвырнул Дрешпака в угол и повернулся к двери. Выходить отсюда можно было только по одному, вначале вышел Губастый, за ним Крепыш с деньгами, и в этот момент в коридоре застучали кованые ботинки, раздались крики: «На пол! Лежать!»

Гаврила отпрыгнул к столу, с искаженным лицом покосился на Дрешпака.

– Продал, с-сука!

Но сказать ничего больше не успел, потому что ворвавшиеся бойцы в камуфляже легко положили его мордой на стол, защелкнув на запястьях наручники…

– Пять! – закончил подсчет задержанных Алямов, когда последнего из них вывели из магазина и загрузили в микроавтобус. – Это хорошо, будет, о чем поговорить.

– Двое не в счет, – поправил Линник. – Это охранники Гаврилы, они снаружи стояли, знать ничего не знают и знать не хотят. К делу их не пришьешь.

– Там посмотрим, – сказал Алямов. – Поехали!

* * *

Подземный зал был огромен. Свет факела высвечивал лишь малую толику распахнувшегося перед Глебом и Анной пространства. Потолок терялся в темноте, нечего было и пытаться оценить его высоту, порой у Глеба возникало странное и давящее ощущение, что свод подземелья сложен из мрака, застывшего подобно вулканической лаве, но способного в любую секунду очнуться от тысячелетнего сна и обрушиться вниз многотонной тяжестью, стирая непрошеных пришельцев в порошок.

Дно пещеры покрывали громадные камни – не обкатанные ветром или водным потоком валуны, а неровные, острогранные скальные обломки, поблескивающие вкраплениями слюды и халькопирита. Пробираясь меж ними вслед за Анной, Глеб уже несколько раз до крови поранил ладони.

Анна по-прежнему шла впереди, ее уверенности хватало на двоих, и инстинктивное чувство опасности перед окружающей их темнотой и неизвестностью в душе Глеба потеснилось, уступая место более примитивным ощущениям усталости, голода и жажды. Он довольно плохо представлял, сколько времени они уже провели под землей: его наручные часы разбились еще во время бегства по морене и здесь, в толще мрака и камня, эта координата бытия для Глеба попросту перестала существовать.

Свод пещеры возник внезапно, будто спикировавший с небес дракон, и Глеб непроизвольно вздрогнул. Анна остановилась и подождала, пока Глеб переберется к ней через вросший в пол каменный хребет.

– Ты устал? – спросила она.

– Ничего, – немедленно ответил Глеб, тут же вспомнив о своей мужской сущности.

– А я – очень, – вздохнула Анна. – Ну просто не могу больше. Давай немного отдохнем. Здесь – можно.

– Конечно, Анечка, – согласился он, слегка удивленный ее последним утверждением. – А почему «здесь можно»? А где нельзя?

– Это я так просто сказала.