Локи

– Почему-то кажется, что вы со мной, леди, не выпьете. Что ж, сделаю это сам. Знаете, я писатель и умею разбираться в людях. Про вас ничего не скажу, не хочу потерять свои деньги. А вот ваша родственница – совсем другой человек. Сейчас я – ничто, старая половая тряпка, которую такие как вы охотно топчут ногами. Но лет двадцать назад мы с вашей тетей наверняка стали бы лучшими друзьями, и я написал бы о ней очень интересную книгу, которую читали бы и в этом веке, и в следующем.

– Бог не попустил, – вздохнула леди Палладия Сомерсет. – Тем не менее… Если вы искренни, спасибо. Мистер Пирсон! Я внимательно прочитала ваш отчет, и мне он показался излишне оптимистическим…

Писатель поморщился.

– Да погодите минутку! Вы же не арифмометр, в конце концов!..

Выпил, помолчал, достал из кармана плаща папиросы. Сухо щелкнула зажигалка.

– Ваше задание не слишком трудное, леди. Если бы вы поручили мне найти среди эмигрантов счастливого человека, это было бы действительно сложно. А так мне приходилось не искать, а выбирать. Я им почти не лгал, пообещал шумную компанию в прессе, а в дальнейшем – серьезную помощь еврейской эмиграции на государственном уровне. В последнем не уверен, но шум будет изрядный, это уж наверняка. Вам остается определить сроки и выписать еще один чек. Оружие стоит денег…

Пэл не спешила. Мистер Пирсон определенно не лгал, а главное, очень хотел заработать. Но слишком уж страшным казалось то, к чему придется прикоснуться. Хорошо, что тете Мири этого никогда уже не узнать!

– И все-таки расскажите подробнее.

Писатель поглядел на нее так, словно и в самом деле разговаривал с арифмометром. Глубоко затянулся, потом долго тушил папиросу в пепельнице…

* * *

– Два человека, можете выбирать любого – или использовать обоих сразу. Первый совсем еще молодой, восемнадцать лет, из очень образованной семьи, учится на философском факультете. Гомосексуалист, из-за этого имел много неприятностей, поэтому характер еще тот. Гитлера люто ненавидит, состоял в Сионистской федерации Германии, но потом разочаровался. Теперь уверен, что сионисты сговорились с фюрером и сознательно обрекли на гибель немецких евреев. Когда я намекнул, что Гитлер может поддержать образование еврейского государства, отнесся к этому крайне отрицательно. Англичан, впрочем, тоже не любит, зато надеется на Штаты, особенно на нашу диаспору. Несколько раз покушался на самоубийство, поэтому к смерти относится спокойно. Стрелять умеет.

– Второй?

– Этот попроще. Двадцать лет, польский еврей, из семьи портного, жил в Рейхе, потом переехал во Францию. Недавно его родители были депортированы из Рейха в Польшу, над ними издевались, конфисковали все сбережения. Парень готов убить первого встречного немца. Не знаю, как во Франции, а у меня дома его наверняка признали бы невменяемым… Кого выбираем?

– Второго, философы в таком деле не нужны. Покупайте оружие!.. И не считайте меня излишне циничной, мистер Пирсон. Вы зарабатываете деньги, а я этим выстрелом поломаю Гитлеру все его дьявольские планы. Господь меня оправдает!

– Можете меня ударить, леди, но все-таки скажу… Вы напрасно взяли с собой вашу родственницу. Таким, как вы, страшно доверить даже бродячую кошку.

4

– Himmellherrgottsakramenthallelujamileckstamarsch! – с чувством выговорил обер-лейтенант Кайпель. Подумав немного, уточнил: – Himmelarschundzwirn!

Стоявшие в строю оценили. Переглянулись одобрительно, кто-то, не слишком скрываясь, поднял вверх большой палец.

– Порядок работы прежний, – продолжил Скальпель, но уже без малейшего выражения. – Приступаем ровно через двадцать минут…

Утро, мокрый асфальт возле казармы, два десятка саперов в зеленых шинелях. Лонжа – четвертый слева. Перед самым построением ему доложили о ночных ракетах. Были, но все не те.

– …Фельдфебель и гефрайтер Рихтер – на месте. Остальные – р-р-разойдись!

Подождал, пока приказ выполнят, поманил рукой:

– Ко мне!

Дезертир Лонжа и дезертир Запал переглянулись. Что-то не так, уж больно длинный «himmel» с утра пораньше.

Подошли, не слишком стараясь печатать шаг. Обер-лейтенант, взглянув без всякого удовольствия, полез в карман шинели за портсигаром. Негромко щелкнул замочек.

– Вы у них заводилы. Поэтому лучше расскажу сам, а вы уж думайте.

Закурил, поглядел в серое осеннее небо.

– В Новый форт приехал обергруппенфюрер СС Йозеф Дитрих, командир Лейбштандарта. Гиммлеру доложили, что погрузка срывается, и он прислал…

– Носорога, – негромко подсказал фельдфебель. – Я Зеппа еще с 20-х помню, с мюнхенского штурмбанна. Прет напролом, назад не смотрит.

Скальпель кивнул.

– Где-то так. Нас это не касалось бы, если…

Затянулся, мотнул головой.

– Дитрих обещал рейхсфюреру, что лично проследит за вывозом «компауса». Взял с собой нескольких артиллеристов и приказал подогнать отдельную баржу. Переубеждать его бесполезно, жаловаться Гиммлеру тоже… В связи с этим приказано эвакуировать гарнизон. С сегодняшнего для Горгау передается в ведение СС. Караулы уже сменили, через час вывозим личный состав.

Бросил папиросу, затоптал сапогом.