Лола и любовь со вкусом вишни

– То есть, глядя на меня, ты видела человека, мечтающего о ссорах, путанице в отношениях и расставаниях? И хотела, чтобы все это сбылось?

– Нет. – Нора придвигается еще ближе. – Ты была другой. Мне нечасто выпадает возможность поговорить с тобой так, чтобы ты ко мне прислушалась. Гадание на чайных листочках подарило мне эту возможность. Я сказала не то, что ты хотела услышать. А то, что тебе нужно было услышать.

Я смущена и подавлена.

– Мне нужно было услышать гадости? – недоумеваю я.

Нора накрывает мою ладонь своей. У нее жутко костлявая, но все же теплая рука. Я поворачиваюсь к Норе, и она смотрит на меня с симпатией.

– Ваши отношения с Максом шли на спад, – говорит Нора своим фирменным голосом предсказательницы. – И я видела, что впереди у тебя встреча с кем-то особенным.

– Вишни! Ты уже тогда знала, что я чувствую к Крикету.

Нора убирает руку:

– Иисусе, даже почтальон знал, что ты к нему чувствуешь. Он ведь хороший мальчик, Лола. И с твоей стороны было ужасно глупо так попасться. Прямо в постели! Ты ведь знаешь, твои родители черт знает какие строгие на этот счет, но я-то знаю, что Крикет хороший парень. И они тоже это поймут. И еще я знаю, что ты хорошая.

Я молчу. Нора считает, что я хороший человек.

– Знаешь, о чем я сожалею больше всего? – спрашивает она. – О том, что ты превратилась в такую яркую, восхитительную девушку… И это, к моему стыду, не моя заслуга.

В горле у меня встает комок.

Нора скрещивает руки на груди и отводит взгляд:

– Твои папаши выперли меня из дому, но родители они хорошие. И я счастлива, что они у тебя есть.

– Они беспокоятся и о тебе, ты же знаешь. И я беспокоюсь о тебе.

Нора не двигается. И молчит. Впервые с тех пор, как была маленькой девочкой, я утыкаюсь ей в бок. Ее худое тело прижимается ко мне.

– Приезжай в гости, – говорю я. – После переезда.

На экране стремительно сменяются рекламные ролики.

Вспышка.

Еще вспышка.

– Ладно, – соглашается Нора.

Я уже сижу в своей комнате, как вдруг раздается телефонный звонок. Это Линдси.

– Знаешь, я подумала, – начинает она, – может, мне и не стоит говорить тебе.

– Что? – В голосе Линдси слышится несвойственное ей беспокойство, и от этого у меня по коже бегут мурашки. – Что говорить?

Она издает долгий глубокий вздох.

– Макс вернулся.

Я бледнею:

– То есть? Откуда ты узнала?

– Я его видела. Мы с мамой ходили по магазинам и увидели, как он прогуливается по городу.

– Он тебя видел? Ты с ним говорила? Как он выглядел?

– Нет! Господи, нет! Да как всегда.

Я впадаю в ступор. Как давно Макс вернулся? Почему не перезвонил? Его молчание может говорить лишь об одном: это правда, я больше ничего для него не значу.

Недавно выдался день, когда я не думала о Максе целых несколько часов. И слова Линдси для меня все равно что соль на рану. И все же… эта новость воспринимается не настолько чудовищно, как можно было подумать. Возможно, я привыкаю к мысли, что для Макса я никто.

– Можешь дышать? – спрашивает Линдси. – Ты дышишь?

– Дышу. – Так и есть. Внезапно в голове вырисовывается идея. – Слушай, мне надо идти. Хочу кое-что сделать.

Я хватаю пальто из искусственного меха и берет и уже выбегаю из комнаты, как вдруг слышу тихое «дзынь».

Я останавливаюсь.

Дзынь! – слышится из окна. Дзынь! Дзынь!

Мое сердце подскакивает от неожиданности.

Я поднимаю стекло, и Крикет опускает пачку зубочисток. На нем красный шарф и что-то вроде голубой куртки в стиле милитари. А потом я замечаю кожаную сумку у него на плече, и это по-настоящему выбивает меня из колеи. Его каникулы закончились. Он возвращается в Беркли.

– Выглядишь потрясающе, – улыбается Крикет.

О! Конечно. Последний месяц он видел меня исключительно в черном.

Я отвечаю солнечной улыбкой:

– Спасибо.

Крикет показывает на мою шубку:

– Куда-то собираешься?

– Да, ты застал меня в дверях.

– Может, сначала пересечемся во дворе? Твои родители не обидятся?

– Их нет дома.

– Ладно. Увидимся через минуту?

Я киваю и сбегаю по ступенькам.

– Вернусь через час, – говорю я Норе. – Нужно кое-что сделать. До вечера.

Она выключает звук на телевизоре и вопросительно приподнимает бровь:

– Твое загадочное дело связано с каким-то парнем?

Я не понимаю, кого конкретно она имеет в виду, но, похоже, ее предположение верно.

– Да.

Несколько секунд Нора сверлит меня взглядом. А затем делает звук погромче.

– Только постарайся прийти до того, как родители вернутся, – просит она. – Мне бы не хотелось с ними объясняться.

Крикет уже ждет меня возле крыльца. В лунном свете его силуэт выглядит очень загадочно. Пока я спускаюсь по ступенькам (их на нашем крыльце двадцать одна штука), мы не отрываем друг от друга глаз.

– Я возвращаюсь в Беркли, – говорит парень.

Я киваю на его сумку:

– Я уже догадалась.

– Просто хотел попрощаться. Перед отъездом.

– Спасибо. – Я растерянно качаю головой. – То есть… я рада. Не тому, что ты уезжаешь… А тому, что нашел меня до отъезда…

Крикет засовывает руки в карманы:

– Правда?

– Ну да.

Минуту мы молчим. Я вдыхаю легкий аромат мыла и сладковатый запах машинного масла, и внутри у меня все дрожит.