Лола и любовь со вкусом вишни

– Возможно, его придется чуть-чуть подшить, вот здесь и здесь. – Я показываю на два местечка. – Но… да. Это должно сработать.

Миссис Белл улыбается, тепло и с облегчением:

– У тебя настоящий талант, Лола. Спасибо тебе.

Я ей понравилась! Или, по крайней мере, моя работа, но я готова принять и это.

Для начала.

Кто-то стучит в дверь. Я впускаю родителей. Пока они охают и ахают, мы с Каллиопой сияем от счастья. Я делаю на костюме пометки в тех местах, где нужно что-то исправить, но это займет не больше часа. Должно занять не больше часа, потому что потом Беллы уезжают в аэропорт. Я выставляю всех из комнаты, но, делая стежки, то и дело поглядываю на окно Крикета. Его нет. Я умоляю невидимую луну позволить нам увидеться до отъезда.

Спустя шестьдесят пять минут я выбегаю на подъездную дорожку дома Беллов. Каллиопа и ее родители грузят последние чемоданы. Алек держит на боку Абби. Он выглядит таким же невыспавшимся, как и я, но шутливо тянется ручкой Абби к новому костюму.

Каллиопе не смешно.

Алек с Абби остаются одни, все остальные уезжают. Возможно, в одиночестве Алек придет в себя и сумеет вернуться к нормальной жизни, но мы с Энди уже строим на них коварные планы. На всякий случай. Я открываю рот, чтобы спросить про Крикета, и в этот момент он выбегает из дома:

– Я здесь, я здесь!

Парень резко останавливается в шести дюймах от меня, только сейчас заметив, что на дорожке есть кто-то еще, кроме его родственников.

Я поднимаю глаза. Потом еще и еще. До тех пор, пока не встречаюсь с ним взглядом.

– Залезай в машину, – говорит Каллиопа. – Мы уезжаем. Сейчас.

– Мой браслет все еще на тебе, – сияет Крикет.

– На мне все то же самое, в чем ты меня видел в последний раз.

И в этот момент я себя одергиваю: мне не хочется, чтобы Крикет подумал, будто я про него забыла. Ведь на самом деле этот браслет мне очень-очень важен.

– КРИКЕТ! – На сей раз это мистер Белл.

Мне хочется сказать Крикету сотни вещей, но на нас смотрит вся его семья, и я не решаюсь. Видимо, как и он.

– Мм… увидимся на следующей неделе? – спрашивает парень.

– Удачи. Твоей сестре. И тебе. Что бы ни произошло…

– КРИКЕТ! – хором кричат Беллы из машины.

– Пока! – Мы поспешно прощаемся.

Крикет уже залезает в машину, когда Алек вдруг наклоняется и шепчет что-то ему на ухо. Крикет бросает на меня короткий взгляд и заливается краской. Алек смеется. Крикет захлопывает дверь, и мистер Белл резко трогается с места. Я машу им вслед. Крикет успевает лишь поднять руку, прежде чем машина скрывается за поворотом.

– Итак. – Алек уворачивается от шаловливых ручек Абби. – Вы с моим братом…

Мои щеки краснеют.

– Что ты ему сказал?

– Я сказал, что у тебя чешется в одном месте и ему пора взять себя в руки и сделать первый шаг.

– Ты не мог!

– Мог. И если он этого не сделает, ты на него набросишься и изнасилуешь. Мой брат, если ты еще не заметила, в таких вещах ведет себя как последний идиот.

Крикет оставил для меня послание на окне. Написано уже привычным черным маркером, с единственным дополнением: мое имя он срисовал карандашом с тротуара Долорес-стрит.

Послание гласит: ОТПРАВЛЯЙСЯ НА ТАНЦЫ, ДОЛОРЕС!

Я иду на танцы.

– Я слышала про Каллиопу, – говорит Нора в пятницу вечером. – Шестое место?

Я вздыхаю:

– Да.

– В своем коротком постпрограммном интервью Каллиопа была подавленной, но вела себя очень достойно. Профессионально.

«Я разочарована, – сказала она тогда, – но благодарна за предоставленный мне шанс».

– Какой позор! – вздыхает Нора.

– Еще не все потеряно, – резко отвечаю я. – У Каллиопы остается еще один шанс, чтобы показать себя во всем блеске.

Нора отвечает грустным взглядом:

– Думаешь, я не знаю? В конце всегда что-то остается.

Вся моя семья, включая нас с Линдси, сгрудилась возле телевизора. И все трудятся над моим бальным платьем. Осталось добавить всего пару декоративных деталей. Ну а пока мы ждем начала произвольной программы, которую подготовила Каллиопа, и я весьма благодарна своим близким за помощь.

Короткая женская программа была два дня назад. Мы смотрели ее конец. И с самого начала, едва камера показала первое движение Каллиопы, стало понятно, что что-то не так. В ее глазах скрывался… ужас.

Все происходило очень быстро.

Самые трудные движения были в начале программы – так делается всегда, чтобы еще полный сил фигурист мог достойно заявить о себе, – и комментаторы озабоченно обсуждали тройной прыжок Каллиопы. На практике ей еще ни разу не удалось выполнить его чисто.

Каллиопа приземлилась благополучно, но упала во время следующей комбинации.

Выражение ее лица – всего на одно мгновение, поскольку девушка немедленно взяла себя в руки, – было просто ужасным. Пока комментаторы выражали сожаление, а Каллиопа храбро выезжала на другой конец катка, в нашей гостиной царила тишина. Целый год упорных тренировок. И все напрасно.

А потом Каллиопа упала снова.

– Дело не только в таланте, – заметил комментатор. – Дело еще и в голове. У нее слишком долго не получалось сделать то, чего от нее ждали, и это сыграло свою негативную роль.

– Нет более тяжкого бремени, чем потенциал, – добавила его коллега.