Ломбард в Хамовниках

«Ну что, падла, хотел от меня смыться? Думал все, обманул меня? Доехал в поезде спокойно один? Теперь в Москве, легавый тебя не найдет? Ну-ну, Артист, Боря с моря. Пока ты с девкой в постели баловался, я всю ночь тебя караулил, утром ты появился. Отоспался, чистенький, свеженький. А я вторую ночь не спал, думал, что проморгал тебя. Теперь настала моя очередь для баловства. Пойдешь со мной. И не вздумай брыкаться». Он думал, что я тот самый карманник из поезда, который вытащил его портмоне. Говорит, что денег у него нет, последние отдал девке. А я в лоб спрашиваю, пойдешь со мной добровольно или мне надо применить оружие? Он недоумевает, куда идти? Я говорю: в МУУР. Что это? Я ему объясняю. У него челюсть отпала. Он трясет головой, никак в толк не может взять, зачем я, в его глазах карманник, вор, такой же, как и он, собираюсь вести его к муркам, рехнулся, что ли? Предлагал откуп. Говорил, что у его московских пацанов есть деньги, он займет у них. – Кирилл рассмеялся. – Он так ничего и не понял. Потом стал мне доказывать, что знает всех московских главарей, что приехал на сходку с Сабаном, что он уже встречался с Пырей, был на Лубянке, участвовал там в захвате «мотора», и сбежал от легавых. Ему вечером надо в «Славянский базар». Предлагал мне вступить с ним в дело. Я все это слушал и думаю, как бы он не убежал. Ведь нога у меня не в порядке. И финочкой так легонько подталкиваю его сзади и тихо говорю ему: «Ты, Артист, Боря с моря, делай, как я говорю. Если не хочешь, чтобы я тебе продырявил твое коверкотовое пальто. Я милиционер, а не карманник, поэтому иди потихоньку вперед и не сопротивляйся. При малейшей попытке к бегству, стреляю. У меня приказ доставить тебя в МУУР живым или мертвым. Если хочешь остаться живым, веди себя прилично». Сели в пролетку. И доехали до Большого Гнездниковского. Расстояние небольшое. Пешком идти ему скрюченным было тяжело. Так что я его пожалел, все-таки человек немолодой, к тому же с заметным брюшком. Вот и приехали сюда. Артист не сопротивлялся. Он вообще сник, понял, что я не шучу, вел себя корректно.

– Ну и как тебе эта история? – усмехнулся Трепалов. – Представляешь, каково этому бедному питерскому: в поезде обокрали, в первый день приезда обстреляли на Лубянке, ты едва его не уложил навсегда, а через пару деньков его хватает парень, который обокрал в поезде. Ну, закрутилась катавасия. Хоть бери ручку и пиши в газету.

– Здорово, конечно, – закивал головой Сергей. – Надо же так обхитрить этого мазурика! А что было потом? – он повернулся к Кириллу.

– Сдал я Артиста внизу дежурному, его заперли в предварительную камеру. Пошел на второй этаж докладывать. Но Александра Максимовича не было, принял меня Артем Филонов. Как начальник расхаживал в этом кабинете. Такой важный. Он обрадовался, расспрашивал о связном. Я все рассказал про поезд, про схватку, его побег из поезда. Потом, как разыскал его в Москве. Филенок долго смеялся, жал мне руки, хвалил. Ваша Ирина напоила меня чаем, и я улегся спать на диван. Устал очень. А Филонов побежал вниз допрашивать Артиста. Уже после допроса он решил подключить меня к операции. Сказал, чтобы вечером я примерно в шесть часов позвонил в «Славянский базар», представился бы Артистом и попросил бы к телефону Сабана. Мы с ним и вопросы подготовили. Артист во время допроса сказал Филонову, что имя Мамонта Дальского – это пароль, Сабан его сам придумал. И Филенок вместе с Иринкой вырядились по-праздничному, пошли в «Славянский базар» – у них там было запланировано специальное мероприятие.

– Значит, встречу Артиста с Сабаном в «Славянском базаре» сорвали? – спросил напрямую Сергей.

– Да, это так. Это вопрос по существу, – согласился Трепалов. – Артист на допросе показал, что Сабан предложил ему так же прийти на блатхату к мадам Савостьяновой, встретиться там с Гришкой-Отрыжкой. И там же все обговорить. Но без Сабана. Он позже подключится.

– Но встречу Сабана и приезжего из Питера все-таки сорвали? – настаивал Сергей.