Ломоносов

Надо сказать, что и в Европе в то время было неспокойно. Постоянно шли войны: война за польское наследство, первая Силезская война, война за австрийское наследство… А это значит, что воюющие страны остро нуждались в рекрутах. Для того, чтобы заполучить «пушечное мясо», годились любые способы. Довольно распространенным был прием, когда рекрутеры знакомились с молодыми людьми, приглашали их на пирушку, опаивали – и потом уговаривали подписать нужные документы. Протрезвев, бедолаги обнаруживали себя уже в казарме, новобранцами. Нечто подобное произошло и с Ломоносовым: он угодил в прусскую армию.

Прусский король имел особенное пристрастие к солдатам высокого роста. Вербовщики всеми правдами и неправдами старались заполучить на военную службу рослых парней. Ломоносова природа ни силой, ни телосложением не обидела.

В конце мая 1740 года, направляясь на родину, под Дюссельдорфом Михаил познакомился на постоялом дворе с группой прусских военнослужащих. Как потом вспоминал ученый, он «показался пруссакам годною рыбою на их уду». Друг и биограф Ломоносова Якоб Штелин передает с его слов следующий эпизод: «По дороге в Дюссельдорф зашел он на большой дороге в местечко, где хотел переночевать в гостинице. Там нашел он королевского прусского офицера, вербующего рекрутов, с солдатами и некоторыми новобранцами, которые весело пировали. Наш путешественник показался им прекрасной находкой. Офицер вежливо пригласил его без платы поужинать и попить в их компании. Они так напоили его, что на следующий день он ничего не мог себе припомнить, что происходило с ним в течение ночи. Проспавшись, увидел он только, что у него на шее красный галстук, который он тотчас же снял, и в кармане несколько прусских монет. Офицер же назвал его славным молодцом, которому, наверно, посчастливится в королевской прусской службе; солдаты называли его товарищем…

– Я вам товарищ? – сказал Ломоносов, – я про то ничего не знаю: я русский и никогда не был вашим товарищем.

– Что, – возразил вахмистр, – ты им не товарищ? Разве ты проспал или уже забыл, что ты вчера при нас принял королевскую прусскую службу; ударил по рукам с господином поручиком, взял задаток и пил с нами здоровье твоего и нашего полка. Ты красивый молодец и верхом будешь очень хорош на параде».

То есть, будучи пьяным, Ломоносов подписал контракт на военную службу и якобы даже получил аванс. Ничего из этих событий он не помнил, но, здраво оценив обстановку, решил, что протестовать бесполезно.

Его определили в рейтары – стрелковую кавалерию. Там он исправно прослужил до октября и даже старался выслужиться, завоевать доверие начальства, чтобы усыпить бдительность. Однажды ночью Ломоносов охранял одну из стен недавно возведенной Вессельской крепости – крупнейшего оборонительного сооружения в Рейнской области, сооруженного по проекту инженера-фортификатора Иоганна де Корбина. Эта крепость имела вид пятиконечной звезды, в каждом луче которой был возведен бастион – проект был довольно популярен в начале XVIII века, и подобных крепостей выстроено немало. Окружал крепость неглубокий ров с водой. И вот ночью Ломоносов спрыгнул с крепостной стены в ров, переплыл его, затем «вскарабкался на контрэскарп [43], перелез через частокол и палисадник и с гласиса [44]выбрался в открытое поле».

Ломоносов бросился бежать к вестфальской границе. Он был уже довольно далеко, когда услышал пушечный выстрел: это обнаружили его побег. Беглеца преследовали, но удача оказалась на стороне Михайло, и он успел вовремя пересечь границу.

Надо уточнить, что в случае поимки ему грозило самое суровое наказание за дезертирство. Так, одному дворянину, насильно захваченному вербовщиками и бежавшему, при поимке отрубили нос и уши, тридцать шесть раз прогнали сквозь строй, а затем полуживого отправили на пожизненную каторгу, где он и сгинул. Да и прямой путь в Россию теперь Ломоносову был заказан: возникли проблемы с документами.

После побега из крепости он некоторое время скитался по Европе. Разные исследователи по-разному описывают его маршрут. Одни пишут, что молодой человек отправился через Арнгейм и Утрехт в Амстердам, оттуда в Гаагу, потом снова вернулся в Амстердам, где, наконец, сел на корабль, отправляющийся в Россию.

Но, скорее всего, дело было не совсем так.

Советский историк и писатель А.А. Морозов, посвятивший много лет изучению биографии Ломоносова, выяснил, что молодой ученый вернулся в Марбург, к жене. Михайло еще опасался поимки и потому жил скрытно, однако все же написал письмо на родину, Шумахеру. В этом письме он изложил причины своего ухода из Фрейберга и последовавшие за тем злоключения. «Утешаю себя пока тем, что мне удалось в знаменитых городах побывать, поговорить с некоторыми искусными химиками, осмотреть их лаборатории и взглянуть на рудники в Гессене и Зигене», – писал Ломоносов. В XVIII веке в Гессене добывали бурый уголь, ну а со времен Карла Великого разрабатывали там и золотые месторождения. А район Зигены характеризовался добычей и переработкой железной руды.