Ломоносов

«Данные мне от академической Канцелярии ученики рисовального художества для научения мозаики имеют в оной не малые успехи, что явствует из составленного ими мозаичного портрета государя императора Петра Великого блаженные памяти, и ныне составляют мозаичный же портрет Святого Апостола Петра по римскому примеру. Для совершения оного при химической лаборатории им больше не возможно в том упражняться, затем что уже должно в оной трактовать физическую химию, а совершенства в мозаике достигнуть оным ученикам неотменно должно, положив на мозаическое художество не мало времени и достигнув изрядных успехов». Дальше Ломоносов просит уволить Васильева и Мельникова на Усть-Рудицкую фабрику на три года, где будет их содержать своим коштом. Просьба эта была уважена.

Мозаики

Первой работой Ломоносова стала икона «Нерукотворный Спас». Ныне она хранится в Историческом музее в Москве. Работа эта пока еще очень примитивна. Она выложена из крупных кусков смальты. Лицо Спасителя и лучи сияния вокруг его головы набраны красноватыми смальтами различных оттенков, платок – зеленоватыми. Куски колотой смальты крупные, неправильной формы. Набор рассчитан на то, чтобы на икону смотреть издали.

В письме к графу Петру Ивановичу Шувалову весной 1753 года Ломоносов писал: «Засвидетельствование моего искреннего усердия… принял я смелость показать… милостивой государыне Мавре Егорьевне [79], прилагая малый опыт начинающегося в России мозаического художества, которой хотя нарочитые недостатки имеет, однако для новости дела и для малости изображения уповаю некоторое мне извинение приобрести может, а особливо ежели несколько повыше в удобном месте поставлен будет».

Мозаика была подарена Шуваловой и после ее смерти перешла в тверской Николо-Малицкий монастырь.

Второй и уже намного более удачной работой Ломоносова стал образ скорбящей Божьей матери с оригинала Франческо Солимены. Ломоносов писал Леонарду Эйлеру в феврале 1754 года: «В течение трех лет я был весь погружен в физико-химические испытания, касающиеся учения о цветах. И труд мой оказался не бесплодным, так как, кроме результатов, полученных мною при различных растворениях и осаждениях минералов, почти три тысячи опытов, сделанных для воспроизведения разных цветов в стеклах, дали не только огромный материал для истинной теории цветов, но и привели к тому, что я принялся за изготовление мозаик. Сделанный мною образчик, а именно образ божьей матери, я поднес государыне, когда в 1752 г. праздновалось торжество ее тезоименитства».

Набожная императрица пришла в восторг и отвела этой картине место среди икон в своих апартаментах. После ее смерти эта икона хранилась «в Штегельмановском доме среди картин графа Григория Григорьевича Орлова», фаворита Екатерины Второй, но к сожалению, до нас она не дошла.

Зато сохранились ее подробные описания! Якоб Штелин, видевший «Мадонну», пишет о характере ее набора: «Академик, профессор химии и советник Михаил Ломоносов приступил к изготовлению изумительного запаса цветных стеклянных сплавов всех оттенков, о каких только можно подумать: начал разрезать их на мелкие и мельчайшие кубики, призмочки и цилиндрики… и первым удачно сложил из них образ богоматери с несравненного оригинала Солимены». Штелин писал, что картина была овальной, около полутора футов, то есть полметра, высотой.

«А понеже, – писал Ломоносов, – оный образ с божьей помощью на сей неделе совсем готов быть имеет, и рамы уже из зеленой меди вылиты, которые длиною два фута, а шириною в девятнадцать дюймов; для сего потребно на позолоту оных шесть червонных, да для соблюдения оного образа киот деревянный, орехом выкрашенный и внутри зеленым сукном обитый, который имеет быть сделан по моему указанию.

Того ради Канцелярия Академии наук да соблаговолит оные шесть червонных для позолоты выдать и киот приказать сделать».

О смальтах, которые пошли на «Мадонну», Ломоносов с гордостью писал в «Предложении о учреждении здесь мозаичного дела»:

«Доброта изобретенных здесь мозаичных составов ничем не уступает римским, что довольно видеть можно по тем составам, которые выписал из Рима е. с. рейхсграф и вице-канцлер Михаил Ларионович Воронцов для сношения их со здешними».

Ломоносов продолжил работу и выполнил несколько портретов Петра I. Первый из них заслужил больше критики, нежели похвал. Он был выполнен на том же уровне, что и «Спас».

А вот следующее изображение – Петр Первый в латах с оригинала Каравака, в накинутой на плечи горностаевой мантии, уже вызвал восторг.

Лицо государя было набрано бледно-розовыми, палевыми и бежевыми смальтами. Белый галстук и мех горностая, на котором даже тени были переданы, контрастировали с окружающими темными тонами фона, в котором использовались смальты густо-зеленого, золотого и темно-лилового оттенков.