Читаем Ломоносов полностью

Ломоносов

Сконструировал он прибор, реагировавший на малейшие изменения земной гравитации, назвав его довольно для современного уха странно – большой пендул. Это был центроскопический маятник, реагирующий на вариации силы тяжести из-за влияния Луны и Солнца. Его он установил у себя дома [81].

Ломоносов писал, что существует «тяготительная материя», которая «гнетет тела к центру Земли», «ибо они движутся». Он обращал внимание, что тела падают с ускорением: «Когда тяготеющие тела падают, то движение, которым они несутся, неравномерно и скорость их непрерывно увеличивается. А именно, скорости имеют такое же отношение к расстояниям, какое сами расстояния к своим квадратам».

Еще до него Галилео Галилеем было установлено, что это ускорение одинаково для всех тел, независимо от их веса. «Земля притягивает тела одной и той же тяжести с одной и той же силой, если они находятся на одном и том же расстоянии от центра земли», – заключал Ломоносов. – «В приращении скорости падающих тел одной и той же тяжести не наблюдается никакой разницы. Если разность расстояний от центра земли невелика…».

Но самопроизвольно движение не возникает. «Все, что покоится, не может притти в движение, если не будет двинуто другим», – рассуждал Ломоносов. Значит «всякое тело, силою тяготения несущееся к центру земли, движимо другим телом», ведь ранее оно не двигалось, а теперь движется. В ту пору развития науки объяснить гравитационное взаимодействие можно было, лишь применяя понятие «мировой эфир» – и именно так поступил Ломоносов. Современный ученый назвал бы это гравитационным полем.

Очевидно, что «движение тяготеющего тела к центру земли имеет начало, следовательно, зависит от движения другого тела», то есть его что-то подтолкнуло к падению. Движение падающего тела Ломоносов назвал производным, а то, что послужило его причиной, – первичным движением.

Это «первичное движение», по мнению Ломоносова, «в себе самом имеет свое основание, т. е. не зависит от другого движения». И это изначально существовавшее первичное движение и является причиной любого развития, любого падения, вообще зависящего от него любого «производного движения».

«Первичное движение не может иметь начала, но должно существовать извечно, – писал он, предвосхищая современные теории. – Предположим, что первичное движение не существует извечно; отсюда следует, что было время, когда этого движения не было и что движущееся тело покоилось, но было наконец возбуждено к движению. Отсюда можно заключить, что было нечто внешнее, что его двигало, и, следовательно, первичное движение не было первичным, что однако содержит противоречие. Поэтому необходимо принять противоположное утверждение и признать, что первичное движение никогда не может иметь начала, но должно длиться извечно».

Вывод о «первичном движении», являющемся свойством всей материи, помог Ломоносову объяснить многие природные явления.

Может быть, сейчас его рассуждения покажутся наивными, в первую очередь в силу устаревшей терминологии, но для середины XVIII века они были более чем прогрессивны.

Портрет Ломоносова

Георг Каспар Иосиф фон Преннер – потомственный художник, австриец по происхождению, был приглашен ко двору Елизаветы Петровны в 1750 году вице-канцлером графом Михаилом Илларионовичем Воронцовым. С Преннером был заключен контракт на три года, однако живописец пробыл в России целых пять лет. У него появились русские ученики.

В качестве придворного художника Преннер писал пышные парадные портреты императрицы Елизаветы Петровны, но также занимался и заказными портретами ее придворных.

Его стиль понравился, художник стал модным, от заказов у него отбоя не было, несмотря на довольно высокую стоимость работ. Известно тринадцать портретов «партикулярных придворных и в городе персон», созданных Преннером за время пребывания в России. Среди них – прижизненный портрет Михаила Васильевича Ломоносова, созданный в 1755 году. Факт портретирования свидетельствует о том, сколь велик был к тому времени авторитет ученого.

К сожалению, сам портрет не сохранился. Полотно долгое время хранилось у потомков великого ученого, но после 1917 года было утрачено.

Однако до нас дошло множество живописных копий и гравюр с этого оригинала. Ломоносов изображен за письменным столом, на котором лежат рукописи и измерительные инструменты. Он на минуту отвлекся от работы, поднял голову – и свет упал на его вдохновенное лицо.