Ломоносов

Геройство с кротостью, с премудростью щедроты,
Соединенныя монаршески доброты,
В благоговении, в восторге зрит сей дом,
Рожденным от наук усердствуя плодом:
Блаженства новаго и дней златых причина,
Великому Петру во след Екатерина
Величеством своим снисходит до наук
И славы праведной усугубляет звук.
Коль счастлив, что могу быть в вечности свидетель,
Богиня, коль твоя велика добродетель!

Смерть

После этого визита Ломоносов прожил еще почти год, постоянно болея. В конце марта 1765 года он простудился и слег окончательно.

Штелин вспоминал, что за несколько дней до смерти Ломоносов говорил ему: «Друг, я вижу, что должен умереть, и спокойно и равнодушно смотрю на смерть; жалею только о том, что не мог совершить всего того, что предпринял для пользы отечества, для приращения наук и для славы Академии, и теперь, при конце жизни моей, должен видеть, что все мои полезные намерения исчезнут вместе со мною».

Особенно переживал Ломоносов за судьбу мозаичной мастерской. Он писал, планируя передать дело своему шурину: «Шурин мой, регистратор Иван Цильх, дошел в сем искусстве толь довольного совершенства, что никто в Европе лучших успехов показать не может, имеет учеников, уже далече знающих, и еще большее число придано быть может. Сие приуготовление инструменты и другие надобности изготовлены и к тому работники. Все цветы без меня произведены быть могут, ибо уже года с три в составления оных мозаичных цветов я головою не вступался, а производил все оный мой шурин Цильх».

Но, к сожалению, самые худшие предположения Ломоносова сбылись: после его смерти мозаичное дело захирело.

За два дня до своей кончины Ломоносов велел послать за священником и причастился и соборовался. Он испустил дух 15 апреля (по старому – 4 апреля) 1765 года, на второй день Пасхи, около пяти часов пополудни после прощания в полном разуме как со своею женою и дочерью, так и с прочими присутствующими, как писал Тауберт в письме к Мюллеру.

Уже на следующий день после смерти ученого к нему в усадьбу явился Алексей Григорьевич Орлов с приказом от императрицы опечатать и изъять все бумаги. Что и было выполнено. Все записи, все черновики Ломоносова, все планы его статей, все незаконченные исследования – все эти бумаги были вывезены во дворец Григория Орлова. Там они и остались, и там они пропали без следа.

Похороны

Похороны Ломоносова прошли с большою торжественностью, при огромном стечении народа, сенаторов и вельмож. Михаил Васильевич был погребен на кладбище Александро-Невского монастыря.

На его погребении присутствовали не только профессора и студенты Санкт-Петербургской академии наук, но вельможи, духовенство, мастера с его мозаичной фабрики, жившие в Петербурге архангелогородцы.

Спустя более года канцлер граф Воронцов поставил на могиле ученого памятник из каррарского мрамора, изготовленный в Италии в мастерской некого мастера «Медико», о котором более ничего не известно. Это увенчанная саркофагом стела, близкая по силуэту к форме креста, на ступенчатом цоколе, окруженная оградой из овальных и круглых прутьев.

На венчающем ее саркофаге с двух сторон рельефные перевязи, венки и гирлянды. Как было принято в том столетии, на надгробии изображено сразу несколько символов. Жезл Меркурия со змеями – символ красноречия и проникновения в тайны природы. Рядом свиток и циркуль – символы наук. Лира и лавровый венок символизируют искусства и славу.

На памятнике высечены надписи на латинском и русском языках, составленные Якобом Штелином. Надпись на русском языке на восточной стороне надгробия гласит: «Въ память/славному мужу/михаилу ломоносову/родившемуся въ колмогорахъ/въ 1711 году/бывшему статскому советнику/съ. – петербургской академмiи наукъ/профессору/стокголмскои и боллонской/члену/разумомъ и науками превосходному/знатнымъ украшенемъ отечеству послужившему/красноречiя стихотворства/и гистории россiйской/учителю/муои первому въ россiи безъ руководства изобретателю/преждевременною смертiю/отъмузъи отечества/на дняхъ святыя пасхи 1765 году/похищенному/воздвигъ сю гробницу/графъ м. воронцовъ/славя отечество съ таковымъ/гражданиномъ и горестно соболезнуя/о его кончине».

Некоторые слова в этой надписи бессмысленны: вырезал их итальянец, не знавший русского языка.

Семья и потомки

Елизавета Андреевна пережила мужа на год с небольшим, успев выдать дочь Елену замуж за личного библиотекаря Екатерины Второй Алексея Константинова, грека по происхождению, который был лет на двадцать старше невесты. За 6 лет брака Елена Ломоносова-Константинова родила четверых детей, а потом умерла в 23 года.