Лондон. Полная история города

Королю не хотелось очередной Войны Роз (от прежней Англия едва успела оправиться), поэтому его наследник должен был быть законнорожденным. Абсолютно, неоспоримо законнорожденным. Это желание гармонировало с желанием Анны Болейн стать королевой. Генрих не ставил вопрос о разводе, а хотел аннулировать свой брак с Екатериной на том основании, что она прежде была женой его родного брата, ввиду чего брак Генриха и Екатерины мог формально рассматриваться как кровосмесительный. При этом исключалось из внимания разрешение на брак, данное папой Юлием II на основании утверждений Екатерины о ее девственности. Брак с Артуром, не подкрепленный супружескими отношениями, не мог считаться полноценным браком, но если Екатерина солгала… Было и еще одно правильно истолкованное обстоятельство: отсутствие у супругов сыновей якобы свидетельствовало о «небогоугодности» их брачного союза.

Королева Екатерина отказалась пойти навстречу желаниям своего венценосного супруга и не дала согласия на аннулирование брака. Папа римский Климент VII тоже не дал согласия, не столько потому, что вся эта история дурно пахла, сколько из-за своей подчиненности императора Карлу V, войско которого в 1527 году разграбило Рим и в любой момент могло это повторить. Ну а у Карла имелись свои причины — он таил обиду на Генриха из-за разрыва своей помолвки с Марией, позволявшей наложить руку на английский трон, и был оскорблен тем, что родную сестру его матери пытаются столь грубо лишить ее законных прав.

Томас Уолси, которому король поручил добиться у папы аннулирования брака, попал в опалу — его арестовали по обвинению в государственной измене, но Уолси сумел сохранить голову на плечах, умерев до суда. «Правой рукой» короля стал секретарь кардинала Уолси Томас Кромвель.

Пожалуй, следует отвлечься на время от короля Генриха для того, чтобы рассказать о Томасе Кромвеле — одном из выдающихся уроженцев Лондона.

Томас Кромвель

Первым делом автор должен попросить у читателей прощения за свое небольшое лукавство. Томас Кромвель родился на территории современного Лондона, но в XVI веке его родное Патни относилось к графству Суррей. Частью Лондонского графства этот приход стал только в 1889 году. Но Патни — это же так близко от Лондона, буквально рукой подать, так что давайте будем считать Кромвеля лондонцем, договорились?

Репутация у Патни в те времена была неважная, поскольку здесь, в глуши, имелось много разбойничьих притонов. Однажды Кромвель сказал архиепископу Кентерберийскому Томасу Кранмеру, что в молодости он был головорезом. Возможно, что под словом ruffian Кромвель имел в виду не разбойника, а наемника. Известно, что в юности он покинул отчий дом (отец его был трактирщиком, а Томаса эта стезя не устраивала), перебрался на континент, успел некоторое время прослужить в наемниках у французского короля, а затем поселился во Флоренции, где стал клерком в известном банкирском доме Фрескобальди, который был тесно связан с английским двором еще со времен Эдуарда I. Там Кромвель быстро сделал карьеру, а в 1515 году вернулся в Англию и осел в Лондоне. Сначала он занялся торговлей шерстяными тканями, а затем стал адвокатом и депутатом палаты общин (надо сказать — весьма радикально настроенным депутатом). В 1524 году Кромвель поступил на службу к лорду-канцлеру Томасу Уолси в качестве личного секретаря и управляющего имениями.

Опала Уолси стала для него не концом карьеры, а взлетом к ее вершинам. Оценив деловые и человеческие качества Кромвеля, Генрих VIII приблизил его к себе. В 1532 году Кромвель стал канцлером казначейства, а двумя годами позже — государственным секретарем, иначе говоря — главным министром короля. Кромвелю на тот момент было около пятидесяти лет, так что с точки зрения возраста его карьеру нельзя было назвать «головокружительной». Но с учетом происхождения и того, что в орбиту королевского внимания Кромвель попал лишь в 1530 году, его карьера именно такой и являлась.

С 1534 года парламент находился в руках Кромвеля, который четко и исполнительно проводил в жизнь указания короля по дискредитации папской власти и закрытию монастырей. В начале 1535 года Кромвель занял еще одну должность — генерального викария по церковным делам. Отныне он стал вторым человеком в государстве как в светской, так и в духовной сферах. За суровость, проявляемую при секуляризации церковного имущества, его прозвали «Молотом монахов». Он и впрямь был безжалостным, как молот.