Лондон. Полная история города

Прижизненную конную статую короля Карла I работы известного французского скульптора Юбера Ле Сюера во время Английской революции отдали на переплавку меднику Джону Риветту, который спрятал ее в склепе церкви Святого Павла в Ковент-Гардене, а после Реставрации продал королю Карлу II, сыну Карла I. Статуя была установлена в 1675 году на том месте, где были повешены восемь человек, входивших в число тех пятидесяти девяти, которые подписали смертный приговор Карлу I.

Лондон во времена английской революции

На Коулман-стрит, что на северной границе Лондонского Сити, изначально селились угольщики, которым с их дымным ремеслом нечего было делать в центральной части города[153]. Труд угольщиков, пережигавших дерево в уголь, был тяжелым, а платили за уголь не так уж и много, поскольку предложение соответствовало спросу. Небогатые труженики тяготели к «справедливому» протестантизму больше богачей, так что нет ничего удивительного в том, что Коулман-стрит сначала стала оплотом лондонских лоллардов, а при Карле I — оплотом оппозиции.

К участию Англии в Тридцатилетней войне[154] лондонцы относились весьма прохладно, точно так же, как и к прочим «ненужным» войнам, то есть — не затрагивающим непосредственно интересы государства. Высокие политические интересы вызывали у простых людей недоумение. Так, например, поддержка гугенотов (французских протестантов-кальвинистов)[155] воспринималась в народе как помощь французам, вечным врагам англичан. Короче говоря, лояльность лондонцев во времена Карла I оставляла желать лучшего. Многие из тех, кого король обвинял в измене, находили себе убежище в столице, буквально у него под носом. Видных оппозиционеров, таких, например, как Оливер Кромвель, на лондонских улицах нередко приветствовали одобрительными возгласами… Если бы король понимал настроение народа, то, скорее всего, вел бы себя иначе, но Карл считал причиной всех бед «вредный» парламент, который постоянно пытался вклиниться между королем и его подданными.

Клас Янсон Висхерю Панорама Лондона. 1616

В 1637 году в Шотландии вспыхнуло восстание, спровоцированное попыткой ввести англиканские обряды в местных церквях. В начавшейся войне шотландцы одержали несколько значимых побед. Ради получения средств на продолжение войны Карл I в апреле 1640 года созвал парламент, который был распущен уже в начале мая и потому получил название Короткого парламента. Новый парламент начал работу 3 ноября 1640 года и не прекращал ее до 1653 года, почему вошел в историю под названием Долгого парламента.

Парламент принял Трехгодичный акт, по которому парламент должен был созываться каждые три года, вне зависимости от воли короля, а также акт, допускавший роспуск парламента только по решению парламентариев. Постановлением парламента были ликвидированы Звездная палата (чрезвычайный суд при короле, созданный Генрихом VII) и Высокая комиссия, контролировавшая деятельность церкви. Кроме того, парламент заставил короля казнить (по стандартному обвинению в государственной измене) его фаворита Томаса Уэнтуорта, первого графа Страффорда.

Аппетит, как известно, приходит во время еды. 1 декабря 1641 года Долгий парламент представил королю «Великую ремонстрацию»[156] — список из двухсот четырех пунктов, в которых перечислялись злоупотребления королевской власти. Англия к тому времени лишилась не только Шотландии, но и Ирландии, где в октябре 1641 года вспыхнуло восстание. В ответ на «Ремонстрацию» Карл приказал арестовать пятерых лидеров палаты общин — Джона Пима, Артура Хаселрига, Джона Хэмпдена, Уильяма Строда и Дензила Оллеса, но они укрылись на Коулман-стрит, а лондонцы в ответ на королевский произвол создали ополчение (милицию). После первой же стычки королевских войск с милицией Карл I бежал из Лондона в Йорк и начал собирать вокруг себя лояльные войска.

Лондон стал центром оппозиции. Большинство горожан поддерживали парламент не только на словах, но и на деле — деньгами и оружием. Сторонников парламента, носивших короткие стрижки, прозвали «раундхедами» («круглоголовыми»), а сторонников короля — «кавалерами». Подавляющее большинство раундхедов были приверженцами кальвинизма. По логике королевской столице полагалось быть образцом лояльности, но дело в том, что Лондон был не королевским, а буржуазным городом. А буржуазии хотелось свобод.