«Свингующий» это «модный», «стильный». Собственно, Лондон всегда был «модным» городом, поскольку столица, хочет она этого или не хочет, задает тон всей стране, да и стиль у Лондона был всегда — индивидуальный, индивидуалистичный, холодновато-отстраненный… Город словно бы смотрит с высоты своего почтенного возраста на людей и иронично хмыкает: «Хм! Посмотрим, на что вы способны!». Как сказал однажды Джеймс Робертсон Джастис[228]
: «Лондон — это город, которому хочется соответствовать».На смену тяжелым сороковым годам пришли непростые пятидесятые, в которых восстановленный Лондон словно бы замер на старте и было не совсем понятно, что произойдет дальше… Мало кто мог предположить, что в шестидесятых чопорный Лондон станет свингующим — веселым, богемным, гедонистичным, переступающим через свои же традиции.
Гимном эпохи свинга стал хит 1963 года I Want to Hold Your Hand, ознаменовавший начало так называемого «британского вторжения» в рок-музыку, где передовые позиции на тот момент удерживали американцы. Для группы The Beatles эта песня стала счастливым билетом, ключом, открывшим дверь в неприступную Америку.
Билет был беспроигрышным, поскольку американцы почувствовали в этой пародии на госпел[230]
(да, именно так) нечто свое, родное. В этом-то «своем» и заключался секрет мирового успеха свингующего Лондона — люди разных национальностей, живущие в разных концах света, находили в нем что-то близкое, затрагивающее потаенные струны души. Исторический момент тоже сыграл свою роль — после двух мировых войн людям хотелось «беззаботного и радостного скольжения по жизни», как выразился Ронни Лейн[231].У лондонского свинга был свой посол, или, если хотите, своя икона — Джин Шримптон, одна из первых супермоделей с мировой известностью. Ее путь к славе начался в Лондоне, где девушка из Хай-Уикома[232]
училась на секретаршу. У Джин был тот же самый секрет успеха — каждый видел в ней «девушку с соседней улицы», и это выгодно отличало ее от холодных недосягаемых аристократок, кумиров пятидесятых годов. В 1965 году Джин Шримптон произвела фурор, появившись на скачках в Мельбурне в шокирующе коротком платье. Мини-юбки и микроюбки, а также соответствующие им платья — порождение эпохи свинга.Джин Шримптон
Центром свингующего Лондона и новой, шокирующей своей независимостью, моды стала Карнаби-стрит, слава которой началась с культового бутика His Clothes, открытого в 1957 году Джоном Стивеном, который впоследствии был удостоен «Короля Карнаби-стрит». Веселые молодые продавцы продавали стильные «шмотки» веселым молодым покупателям. В His Clothes не было ни капли чопорности и ни грамма респектабельности, покупатели заходили сюда как к себе домой (в лучшем смысле этого слова), и в магазине всегда было тесно. Выгодный почин был подхвачен, и очень скоро место, на котором когда-то охотился Эдуард IV (отдельная ценность Лондона заключается в том, что в его знаковых местах прежде тоже происходило нечто знаковое), стало самым известным адресом Лондона после Даунинг-стрит.
Свингующий Лондон остался в прошлом, но мюзикл «Карнаби-стрит», премьера которого состоялась в 2013 году, дает нам возможность совершить путешествие на машине времени вместе с простым парнем из Ливерпуля и его подружкой, которые приехали в Лондон за счастьем.
Что же касается кинематографа, то, пожалуй, лучше всего атмосферу свингующей эпохи передает фильм «Дорогая», снятый в 1965 году режиссером Джоном Шлезингером. Это история молодой актрисы, делающей нелегкий выбор между любовью и славой. Ценность картины заключается именно в «скользящей» атмосфере, свойственной той эпохе, а не в наборе символов.
В конце шестидесятых годов прошлого столетия культура свинга начала вытесняться культурой хиппи, в которой, при всей ее популярности, не было ничего лондонского. Но «Север помнит!», как говорила леди Санса Старк из «Игры престолов» (кстати говоря — сериала, весьма любимого в Лондоне и по всей Англии за свою связь с Войной Роз).
Лондон 1960-х
Новые лондонские бунты
С 10 по 12 апреля 1981 года в Брикстоне[233]
шли уличные бои между полицейскими и местными жителями. Конфликт имел расовую окраску, поскольку полиции в основном противостояли темнокожие иммигранты, составлявшие примерно треть от населения этого района.