Лондонские хроники

– С Рождеством, – громко произнес он, и благозвучный бас без труда заполнил всю комнату. – Праздник, полный чудес. Но также и странностей, – продолжил он, переводя свой взгляд на Томаса, который сжал под столом мою руку. – Снаружи бушует буря, здесь, внутри, не колышется даже огонь от свечей. Семья собирается вместе, и даже изгнанный отваживается вернуться домой, зная…

Мое сердцебиение участилось, и я вздрогнула, хотя он говорил вовсе не обо мне.

– Гидеон, – прошипела Энн, но он не обратил на нее никакого внимания.

– Зная, что я вряд ли смогу выставить его за дверь в Рождество, – закончил он свою фразу, грозно сдвинул брови и фыркнул в тишину, которую нарушало только тиканье часов и завывание бури на улице.

– Я тоже рад тебя видеть, – сухо, но с ноткой сарказма ответил Томас, хотя я не ожидала, что он осмелится ответить. Но авторитет отца действовал на него, по-видимому, не так сильно, как на остальных присутствующих.

Энн Рид медленно встала со стула и хлопнула в ладоши, чтобы отвлечь всех от грубых слов мужа.

– Я очень рада видеть всех вас здесь и на седьмом небе от счастья, что мы все вновь воссоединились. Я также приветствую прибавление в нашей семье, – она улыбнулась Эйлин, которая сидела напротив меня. – Как замечательно, Эйлин, что ты празднуешь сочельник с нами. Передай завтра привет маме, – теперь она посмотрела на меня. Гидеон Рид что-то проворчал еще до того, как она заговорила. – И Анимант Крамб, невеста Томаса. Спасибо, что ты тоже здесь и привела с собой моего сына. – Ее улыбка стала нерешительной, и она заморгала слишком часто, будто пытаясь сдержать слезы, а затем быстро села.

Сейчас наступил момент, когда я должна была вручить подарок хозяевам, но мне показалось, что у остальных неподходящий для этого настрой.

Гидеон Рид произнес застольную молитву, а затем наконец все приступили к еде.

Напряжение в воздухе рассеялось, и все снова начали болтать и смеяться друг над другом.

Мне протянули тарелки с мясом и картошкой, супом и соусом, хлебом и всевозможной выпечкой, так что я с трудом могла решить, что попробовать в первую очередь. Не было прислуги, которая подавала бы еду, и я не сразу приняла тот факт, что мне придется сделать это самой. Но это не потребовало много времени.

И, когда я положила себе в рот первую вилку, полную еды, мой желудок прямо-таки растаял от восторга, когда насыщенный вкус специй, масла и гуся распространился по языку.

Издав удовлетворенный вздох, я начала жевать и заметила забавную ухмылку Томаса.

Даже когда он посмеивался надо мной, было приятно сознавать, что резкие слова отца не задели его так сильно, чтобы у него испортилось настроение.

– Очень вкусно, – заметил он, и я слишком восторженно кивнула.

– Это правда. Боюсь, мне придется переехать сюда, – ответила я ему, и, хотя все только что громко разговаривали, голоса стихли как раз в тот момент, когда все начали есть. Они, должно быть, отчетливо слышали мои слова, и миссис Рид рассмеялась.

Больше всего на свете мне захотелось провалиться сквозь землю от стыда. Господи, сколько еще ошибок можно совершить за один вечер?

– Я сочту это за комплимент, – прокомментировала миссис Рид очень неловкую для меня ситуацию и сама приступила к еде.

Томас молчал, прислушиваясь к разговорам других, пока я через некоторое время снова не осмелилась задавать свои вопросы, чтобы удовлетворить свое любопытство.

Я выяснила, что Иэн и Эйлин поженились летом, и они, как и Джонатан и его жена Имоджен, жили в собственном доме на участке двора. Эйлин была дочерью фермера, чья земля примыкала к пастбищам в восточном направлении.

– А ты Анимант? Ты из Лондона? – спросила она меня, убирая со лба локон своих черных волос, который выбился из ее толстой косы.

– Я из небольшого городка неподалеку от Бата. Но в настоящее время живу в доме моего дяди в Лондоне, – охотно объяснила я, разделяя при этом свой кусок гуся на кусочки размером с укус.

Эйлин отложила свои приборы и внимательно посмотрела на меня, словно пыталась меня оценить.

– Прости за мой вопрос, но я не могу представить себе, каково это – жить в городе. Чем люди заняты целый день? – наконец спросила она, поймав на себе шокированный взгляд Имоджен, которая, вероятно, посчитала этот вопрос бесцеремонным.

Но меня он только порадовал, так как Эйлин казалась смышленой. В отличие от Элизы, слова которой могли быть острее ножа. Ее были больше похожи на кусочек сахара в чашке кофе, который медленно растворялся, напитывая своей сладостью весь напиток.

– Что ей там еще делать, – вдруг фыркнул Гидеон Рид, и я с удивлением поняла, что он, похоже, следил за нашим разговором.

– Анимант работала моей помощницей в библиотеке, – ответил Томас вместо меня громче, чем следовало, чтобы быть уверенным, что его отец точно все слышал. – Сейчас она готовится к открытию собственного книжного магазина, – продолжил он, и гордость в его голосе вызвала во мне прилив счастья. Он хвастался мной и моими безрассудно смелыми планами. Такого в моей жизни еще никто не делал.