Лонг-Айленд

— Спутал тебя с патрульным из пятого участка, филиппинец по прозвищу «Мэнни», — почесав залысину сказал журналист, — ну бывай «Мао».

Райкерс

Миловидная девушка лет семнадцати держала на руках грудного ребенка. Она смотрела в сторону полицейской машины и изредка взмахивала рукой. Удачно ловя момент, когда отец ребенка поворачивался к ним.

— Помаши Папочке, Сэми, скажи: «мы тебя любим», — несмотря на то, что она искренне улыбалась, редкие капли приземлялись на ее грудь.

— Папа скоро будет дома, обязательно будет, — прошептал Майк, вглядываясь в окно.

Его выдавали впалые щеки на худом лице и трясущиеся руки. Уже несколько дней он был без дозы. Майки считал, свое пристрастие к, как он говорил: легким наркотикам, всего лишь временным. Хотя в действительности, без парочки таблеток, косячка или капель для глаз он чувствовал себя не в своей тарелке. Сон и аппетит пропали на второй день пребывания в полицейском участке.

— Эй, за что тебя повязали чел? — его стертые Тимберленды пнули край кроссовка, — что, не хочешь говорить? Ну и зря, я смотрю, ты первый раз попал за решетку. Как тебя зовут?

— Макбрайд, — подняв глаза в сторону надоедливого спутника, ответил Крис.

— Ты что ирландец? Это может сыграть тебе на руку. В Райкерс много Ирландцев, — улыбнулся Майк, в щель между его передними зубами без труда можно было провести кредитную карточку.

Крис отодвинулся и опустил голову.

— Скоро я выберусь отсюда. Я только не могу понять почему меня не оставили в участке? Разве мне не должны дать возможность поговорить с адвокатом или семьей? — тихо сокрушался Крис.

— Мы сейчас едем по 21 улице, а не по улице Сезам, чел. Кажется, тебе настало время это осознать, — подмигнул Майк, — скорее всего, копы считают, что у них железные улики против тебя. Ну, или прокурор уже подписал твое дело у судьи, — пожал он худые плечи.

Крис обхватил макушку руками. Он не верил ни словам сидевшего рядом наркомана, ни своим собственным глазам. Он опять вспомнил образ головы в холодильнике. Хоть и видел он ее всего мгновенье, предательски этот кадр, впился глубоко в подсознание и не упускал возможности напомнить о себе. Криса стошнило на пол. Желтая жижа растекалась по полу фургона для перевозки заключенных.

— Твою ж мать, чувак, предупреждай в следующий раз, где твои манеры, — выругался Майк и добавил пару фраз на испанском.

Вытерев тыльной стороной ладони рот, Крис вопросительно взглянул в глаза соседу напротив.

— В Райкерс, можно выжить либо имея в руках большую котлету налика, либо держа в руках чей-то прибор. Выбор за тобой, конечно. Можно заплатить охраннику и купаться в джакузи с шампанским, либо спать на покрытым желтыми пятнами матрасе. С виду ты из тех, кто выберет первый вариант. Я, к сожалению, из тех, кому ближе второй. Как-то я видел, как охранник подошел к парню в столовке и избил его дубинкой за то, что он перестал покупать у него сигареты. Громиле было невдомёк, что у парня умерла бабка, и теперь ему не от кого ждать передачек. Сотрудники тюрьмы — это высшая каста. Один мой кореш рассказывал, как они украли картину Сальвадора Дали. Потом, наверное, толкнули ее за пару миллионов. Ты ведь знаешь, кто это верно? — Майк сделал паузу, — так вот, Дали передал картину администрации тюряги, как извинения за пропущенную лекцию по искусству. Мой кореш видел ее своими глазами, чувак, — вначале она висела в столовой. Однажды один из зеков хотел добавить немного темных оттенков рисунку и бросил в картину полную чашку кофе. Больше ее никто не видел. Черт, надеюсь, я не долго пробуду в тюряге. Я всего то украл телек у родаков своей девушки, — закончил Майк.

Полицейский фургон миновал участок шоссе, на котором меняли асфальт. Через несколько минут прямой дороги по мосту, соединяющему остров Райкерс и Нью-Йорк, водитель аккуратно остановился напротив высоких ворот. Подбежал человек с собакой на коротком поводке. Пес обнюхал машину и без интереса потянул назад.

— Все в порядке, — крикнул охранник, после чего ворота раздвинулись, приглашая внутрь.

В 1638 году на Лонг-Айленд прибыл голландский работорговец по имени Абрахам Рикен. Вскоре он купил бесхозный остров в проливе Ист-Ривер, который впоследствии будут называть его именем. В 1884 году потомки Абрахама Рикена продали остров государству, которое с 1932 года начало его использовать как городскую тюрьму.

Решетчатая дверь захлопнулась. В голову ударил отрезвляющий запах хлорки. Замешкавшись, Крис неуверенно шагнул вперед.

— Эй, блондинчик, пошевеливайся, — натягивая на руки новую пару перчаток, сказал доктор — снимай свой шмотье и встань под лампой, точно так же, как он, — доктор показал на одевающегося в углу комнаты Майка.

Крис оставил пижамные штаны на стуле и подошел к стене. Здоровяк, встретивший его у ворот, почесал лысую голову. Его крупные челюсти перемещались из стороны в сторону. Выплюнув, наконец, жвачку в урну, он скрестил руки на груди и вальяжно оперся на стену. Доктор снял очки и осмотрел рот и голову Криса. Затем он встал за его спиной.