Лонвилль

– Помнишь, каким я был? Даже подростки открыто издевались надо мной и кричали в мою сторону всякие оскорбления. Как же я ненавидел их всех и весь город. Но теперь обидчики мертвы и больше не смогут портить мне жизнь. Теперь я люблю Лонвилль. Это лучший город в мире.

Мила в ответ на это снова всхлипнула. Она не могла поверить, что ее добрый, спокойный и грустный дядюшка Томас, который не мог обидеть даже мухи, стал таким чудовищем.

В это время входная дверь отворилась и на пороге появился инспектор Файткрайм с широкой улыбкой на лице. Он держал перед собой поднос, на котором лежало несколько пирожков и тарелка бобового супа. Инспектор поставил поднос перед Милой на пол, почесал подбородок и сказал:

– Это тебе. Ты ведь, наверное, уже очень голодна. Если согласна перекусить, я развяжу твои руки на некоторое время.

Мила с подозрением посмотрела на поднос, и инспектор, заметив этот взгляд, усмехнулся:

– Не глупи, детка. Эта еда не отравлена. Если бы я хотел убить тебя, то нашел бы более быстрый способ сделать это. Мы с тобой – семья.

Мила пристально посмотрела в глаза инспектору.

– Ты ведь хотела обратиться в полицию за помощью, так вперед! – расхохотался дядюшка, увидев ее взгляд, а потом добавил. – Этот идиот тоже смеялся надо мной. Я много раз жаловался ему, что мальчишки воруют у меня яблоки и впрыскивают в замочную скважину сырых яиц, но он только отмахивался от меня, словно я – муха, представляешь, какая неслыханная некомпетентность? Этот жирный лысый ублюдок заслуживал смерть. Ух, как же я его ненавидел, этого жирного ублюдка.

– Зачем же ты оставил себе его тело? – с ужасом спросила Мила, переводя взгляд с одного на другого.

– Полицейский департамент Лонвилля был расформирован еще задолго до того, как я открыл в себе эти способности. Этот ублюдок ушел в отставку и остался жить в Лонвилле… Но когда я завладел его телом, то он снова приступил к своим обязанностям для того, чтобы наш город не казался ущербным, и чтобы таким как ты можно было подавать заявления о пропавших дядюшках! – дядюшка громко расхохотался, довольный своей гениальной шуткой, а когда закончил смеяться, добавил. – Но его тело мне уже надоело. Кому нужен этот старый, плешивый болван? Скоро он отправится в сад того самого дома, где ты нашла их всех, ляжет на травку под яблоньками и больше никогда не встанет.

– Я не верю, что ты стал таким монстром, – с содроганием в теле снова расплакалась Мила. – Ты всегда казался мне таким добрым… Как ты мог убить всех этих людей?..

Дядюшка ненадолго задумался, внимательно поглядел на Милу, а потом, почесав подбородок, медленно произнес:

– Знаешь, детка, что отличает человека от зверя?

Мила не ответила, и тогда дядюшка продолжил:

– Многочисленные законы, которые мы придумали, породили в нас страх понести ответственность за их нарушение. Представляешь, каким было бы наше общество, если бы не было законов? Земля утонула бы в крови и ни о каком прогрессе не могло бы быть и речи! Звери никогда не убивают, не обижают и не унижают друг друга просто ради удовольствия, в отличие от человека. Страх перед ответственностью за свои поступки – вот, что отличает нас от животных, в остальном мы недалеко ушли от них!

– К чему ты клонишь, дядюшка?

– Они все не были людьми. Они были животными! Я ненавидел ни их, ни их детей. Но теперь это в прошлом. Пройдет не более тридцати лет и Лонвилль будет населен абсолютно новым поколением. Моим поколением! – воскликнул он возбужденно. – Он будет населен мной, как бы чудно это ни звучало.

– Мне страшно от твоих слов…

– Это пройдет, детка. Мне было страшно всю жизнь, но теперь я счастлив. Помнишь, когда ты была маленькой то часто говорила мне, что хочешь, чтобы я был счастлив? Смею заверить – твоя детская мечта сбылась!

– Неужели, для того, чтобы обрести счастье, тебе нужно было стать убийцей и монстром? Ведь для счастья человеку нужно не многим более, чем крыша над головой и краюшка хлеба из печи… Убери поднос, мне противно принимать от тебя пищу!

– Ну что ж… – задумчиво произнес он, почесал подбородок и направился к двери, а инспектор Файткрайм поспешил за ним. На пороге они оба обернулись и сказали в один голос. – Спешить нам некуда. Со временем ты смиришься со своей судьбой и, уверен, что еще будешь благодарить меня за то, что я оставил тебя в Лонвилле.

– Этого не будет никогда, – брезгливо поморщилась Мила и добавила сквозь слезы, градом стекающие по ее лицу. – Не могу поверить, что мой собственный дядюшка стал таким монстром…

– В каждом из нас живет монстр, – ухмыльнулись они в ответ и добавили. – Но у кого-то есть возможность выпустить его наружу и дать ему волю, а кто-то вынужден всю жизнь притворяться хорошим человеком… Я скоро вернусь.