Лорд Галифакс: святой Лис

Сидеть им пришлось практически целую ночь. Потом премьер-министр позвонил им и пригласил к себе. Как вспоминал Андерсон: «Потрепанные и вонючие, мы добрались до дома № 10 и были потрясены, найдя там Галифакса, который обедал с премьер-министром и Кэдоганом в вечерней одежде. Премьер-министр, очевидно, не изменил мнения за это время. Мы прошли в комнату заседаний Кабинета. Там вновь последовали бурные сцены. Это было настоящим диктатом Кабинета. <…> Я помню, что премьер-министр был спокоен, даже с ледяным холодом. <…> Я совершенно уверен, что он сдерживался теперь только из-за французов. Он ужасно волновался, что Париж мог бы действительно подвергнуться воздушному нападению. Но теперь, когда Кабинет объявил “сидячую забастовку”, у него не было альтернативы. Кульминационный момент наступил, когда премьер-министр спокойно произнес: “Что ж, джентльмены, значит, это война”. Едва он сказал это, в комнате будто бы раздался оглушительный удар грома, и все осветилось яркой вспышкой молнии»535.

Лорд Галифакс описывал эти события менее красочно: «Кабинет встретился приблизительно в 23:30, и соглашение наконец-то было достигнуто в том смысле, что мы должны приказать Гендерсону предъявить ультиматум в 9 часов утра следующего дня. Ультиматум должен истечь в 11:00, французы сказали, что они будут действовать так же, но позже»536. В итоге Франция должна была предоставить свой ультиматум Рейху после британского, и истекать он должен был в 17:00. На следующее утро, согласно этому плану, Гендерсон передал переводчику Шмидту (Риббентроп отказался принимать его лично) британский ультиматум. До 11:00 от германской стороны не поступило никакого ответа. В 11:15 Невилл Чемберлен по радио объявил о том, что его страна находится в состоянии войны с Германией. Это было 3 сентября 1939 г.

Новые военные реалии доставили неудобства лорду Галифаксу. Они с Дороти вынуждены были оставить дом на Итон-сквер и перебраться в отель «Дорчестер», так как в нем было бомбоубежище. Ремонт в Форин Оффисе все еще не был закончен, хотя Галифакс иной раз оставался там, ночуя на раскладушке. Зато обязанностей у министерства иностранных дел поубавилось, его работа была реорганизована, ведь теперь не нужно было ломать себе голову, что делать с диктаторами, а отношения с союзниками брал под свой контроль Верховный военный совет537. Министерству, конечно, приходилось перезаключать некоторые соглашения с нейтральными государствами, но все же это было не так напряженно. Единственное, что волновало Галифакса – это возможность воздушных налетов, поэтому он регулярно прислушивался к шуму за окном, не летят ли мессершмитты538.

Несмотря на то, что формально Великобритания находилась в состоянии войны с Германией, фактически по оказанию Польше значимой помощи сделано ничего не было. Гитлер наглядно продемонстрировал на этой стране значение термина «blitzkrieg», захватив ее за месяц. Вся союзническая деятельность была сосредоточена на т. н. «рейдах правды». Они сводились к разбрасыванию с самолетов листовок, в которых британское правительство призывало прекратить войну. Французы заняли оборонительную позицию по линии Мажино и не собирались первыми идти в наступление. Эту политику горячо одобрял Чемберлен, основной идеей которого было «не допустить кровавых побоищ» и избежать жертв среди мирного населения. Это было его идеей фикс, он прекрасно чувствовал, что кровь каждого убитого окажется на его руках и на его совести.

Галифакса подобные мысли не терзали. Он скорее был удивлен таким скромным началом: «В течение той первой зимы 1939–1940 г.

война так отличалась от того, что все ожидали. Для большинства людей лишь блэкаут был наиболее ощутимым последствием, так как количество войск, перемещенных во Францию, было сравнительно небольшим; а их деятельность была или в воздухе, или на море, то беспокойство, которое всегда присутствовало в Адмиралтействе, не было пока еще вопросом ежедневного беспокойства широкой публики»539.

В числе войск, которые уходили во Францию, был сын Чемберлена Фрэнк: «Он приобрел более зрелый и уверенный в себе взгляд, и я видел, что Эдвард (Галифакс. – М. Д.) был очень благоприятно впечатлен им»540, – писал премьер-министр. Дети самого Галифакса – Чарльз и Питер – в начале 1940 г. отправились служить в Палестину вместе с мужем его дочери Энни Симом Февершемом, причем Энни как-то удалось увязаться за ним вместе с женой Чарльза Рут. Младший сын Ричард отправился в Рим на службу в посольстве, Италия все еще оставалась нейтральной страной.