Лорд Галифакс: святой Лис

Ирвин прибыл в Лондон в июле 1929 г. Лейбористскому Кабинету он привез предложение Джона Саймона об англо-индийской конференции круглого стола, которое нашло живой отклик и у нового министра по делам Индии, и у премьера МакДональда. МакДональд желал пойти еще дальше – и сразу же выпустить декларацию о том, что Индия достигла необходимого прогресса для получения статуса доминиона. Примечательно, что и эту идею зародил в нем вице-король Ирвин.

До недавнего времени сходившийся с Биркенхедом во мнении, что колония никак не готова к самоуправлению, с начала 1929 г. он стал менять свою точку зрения. В конце концов слова о том, что Индия готова получить статус доминиона, еще не означали действительного его присуждения. И Ирвин считал, что сказать об этом необходимо, дабы усмирить волну индийских протестов. В лице МакДональда он нашел поддержку своему начинанию. Загвоздка была в том, что о таком решении должен был объявлять не вице-король и не МакДональд, такой вердикт по законодательству могла вынести только комиссия Саймона. Последний, после того, как его чуть было не взорвали в индийском парламенте, все еще сомневался в необходимости этого радикального шага и присылал письма из Индии, что для начала следует все-таки провести конференцию круглого стола. Ирвин в Лондоне настаивал на том, чтобы заявление о доминионе было сделано премьер-министром.

Всю осень длилась правительственная переписка. Как вспоминал Саймон: «В октябре был обмен письмами между мною, как председателем комиссии, и Рэмзи Макдональдом, как премьер-министром, в котором говорилось, что комиссия “теперь вступила в заключительный этап своей работы и надеется быть в состоянии представить ее отчет в начале следующего года”. Мы подчеркнули, что в рассмотрении направления, которое, вероятно, примет будущее развитие Индии, имели огромное значение отношения между британской Индией и индийскими штатами, и предложили схему процедуры публикации нашего отчета, в соответствии с которым индийские штаты будут приглашены для консультации, наряду с внутренним правительством и представителями различных партий британской Индии, для полного решения индийской проблемы. Рэмзи Макдональд ответил в письме, датированном 25 октября, что принимает предложение, которое только что сделала комиссия, и это стало началом конференции круглого стола, назначенной на следующий год. По совпадению, премьер-министр написал, что наше предложение подняло вопросы такой важности, что он “думал, будет правильным, прежде чем ответить на них, проконсультироваться с лидерами других партий”, и что они согласились с его ответом. То, чего, однако, не было в письме Макдональда, это того, что правительство под свою ответственность собиралось заранее выпустить декларацию о статусе доминиона для Индии»222.

Саймон не знал, что, будучи в Лондоне, Ирвин уже снесся с Болдуином по вопросу заявления о статусе доминиона, и тот, конечно же, дал согласие своему другу и любимцу. Невилл Чемберлен писал сестре: «Я хорошо знаю, как это произошло. Он (Болдуин. – М.Д.) видел Эдварда, который сказал ему, что ничего нового в заявлении нет, но оно было необходимо, чтобы предотвратить серьезную проблему в Индии в декабре (два заявления, которые мне кажутся несовместимыми друг с другом). Он поехал в Экс-ан-Прованс, и представитель министерства Индии подготовил проект, сказав, что Рэмзи хочет знать, соглашается ли он на это или нет; и что Эдвард активно выступает за. Тогда С. Б. сказал, что ничего не знает об этом, но, если Эдвард за, все должно быть в порядке. Я думаю, что это было самым неподходящим и несправедливым просить, чтобы он согласился на такое заявление, и, конечно, его согласие было только личным, но очевидно, если партия не поддержит его, а я, конечно, думаю, что она не поддержит, он окажется в очень смущенном положении»223.

Как замечал Сэм Хор о той ситуации и позиции Болдуина: «Он слепо доверял суждению вице-короля, и его естественные инстинкты были всегда более либеральными по индийским вопросам»224. Стенли Болдуину эта история чуть не стоила карьеры и партийного лидерства. К концу 1929 г. он и так находился не в лучшей своей форме. Консерваторы проиграли выборы, лорд Бивербрук объявил личную войну «старой шайке» и раскачивал лодку, создав свою Объединенную имперскую партию, куда перетягивал тори, недовольных Болдуином. К Невиллу Чемберлену толпой тянулись делегаты, умоляя его взять на себя партийное лидерство, но он отказывал каждому, говоря, что «С. Б. мой друг и мой лидер, и я не стану вести игру, какую Л. Д. вел против Асквита»225. Чемберлен честно рассказал обо всем этом Болдуину, находившемуся в подавленном состоянии, и тот стал приходить в себя.