Лорд Галифакс: святой Лис

Однако партийные страсти вокруг возможного заявления о статусе доминиона для Индии не утихали. Категорически против выступали либералы Ллойд Джордж и лорд Рединг, бывший вице-король. Джон Саймон, которому наконец обо всем сообщили, просто напросто грозил своей отставкой, если подобное заявление будет сделано в обход комиссии. МакДональд тоже считал, что обходить стороной комиссию нельзя, как бы ни хотелось поскорее стабилизировать обстановку в Индии, куда уже возвращался ее вице-король.

В возвращении Ирвина особенно согревала мысль о том, что его новый вице-королевский дворец в Нью-Дели был готов, и ему не придется больше ютиться в старом, куда менее шикарном. Памятуя об угрозах Неру-сына о кампаниях гражданского неповиновения, если статус доминиона не будет гарантирован до конца 1929 г., Ирвин собирался сделать заявление. Вернувшись в свое вице-королевство, он немедленно вызвал к себе Ганди, обоих Неру и других индийских политиков, чтобы обрадовать их перед официальным сообщением: «Но восточный ум в сравнении с западным работает по-другому, и такое различие интеллектуального понимания, в котором метод и время всегда были верными слугами, способно легко породить недоразумения. Тем не менее, вроде бы преодолевая это различие, острые умы моих посетителей не замедлили понять важность заявления. <…> Я чувствовал, что на этот раз Великобритания, так часто действуя слишком мало или слишком поздно, действовала вовремя»226.

В ночь перед публикацией Ирвин получил срочную телеграмму от Болдуина, который, предвидя шторм, умолял его отсрочить заявление. Вице-король не мог этого сделать, так как подобный шаг, тем более после его анонсирования перед индийскими лидерами, был бы расценен неверно. Он проигнорировал С. Б. и 31 октября своей вице-королевской волей сделал следующее заявление: «Ввиду сомнений, высказанных как в Великобритании, так и в Индии в отношении толкования намерений британского правительства по принятию статута 1919 года, я уполномочен от имени правительства Его Величества четко заявить, что, по нашему мнению, в Декларации 1917 года подразумевается естественный вопрос конституционного прогресса Индии – получение статуса доминиона». Эти слова были подобны взрыву бомбы.

Консерваторы окончательно раскололись. Остин Чемберлен и Черчилль заняли непримиримую позицию по вопросу и отказывались выражать малейшую поддержку Болдуину, давшему согласие на такое заявление. Присоединился к ним и Биркенхед, среди тори началась смута. В Палате общин неистовствовали либералы, которые видели в этом, в конце концов, пощечину своему партийному товарищу Саймону, возглавлявшему парламентскую комиссию, которая одна только и могла делать такие выводы. Раз Ирвин уже заранее сообщил обо всем, фактически результаты работы комиссии теперь были не важны, хотя даже еще не были опубликованы.

Вице-король все же справедливо рассчитывал, что, несмотря на то, какую реакцию его слова имели в Великобритании, Индия примет их с благодарностью, однако и этого не произошло. Когда в Дели собрались практически все представители индийских политических сил, включая обоих Неру, Ганди, Сапра, Али Джинну и т. д., они заявили, что соглашаются на конференцию круглого стола, но перед ней должно было быть сделано еще несколько шагов, гарантирующих «более спокойную атмосферу». Политические заключенные должны быть освобождены, Индийский национальный конгресс должен получить самое большое представление на конференции; а сама цель конференции должна состоять не в том, чтобы определить, будет ли и когда статус доминиона получен, а скорее – спроектировать конституцию для нового доминиона. Это имело под собой основания.

Индийские политики видели, какой ошеломляющий эффект смелое заявление вице-короля произвело в метрополии. Лорд Рединг, чье мнение для многих в Индии имело большое значение, в Палате лордов камня на камне не оставил от слова Ирвина. Бывший министр Биркенхед вторил ему и выпускал разгромные статьи в прессе. Очнувшийся от гипноза вице-короля Болдуин, отчасти и для восстановления собственной партийной репутации, также пошел на попятный. В начале ноября он пригласил Остина Чемберлена и других бунтарей для переговоров по этому вопросу.

Такая позиция вывела из себя Ирвина: «Мне в самом деле просто хочется плакать, когда я вижу, что Стенли Болдуин должен слушать рассуждения Остина, чей контакт с Индией давно потерян и который мыслит всегда как бревно»227. Остин Чемберлен сетовал на дружеские отношения С. Б. и вице-короля: «Я не могу думать, что как только Ирвин приехал, началось использование такого опасного термина (статус доминиона. – М. Д.), и я сожалею, что Болдуин должен находиться под таким влиянием своей дружбы и восхищения Ирвином, чтобы дать ему даже предварительное и условное согласие»228.