Лорд Райтара

На самой картине была изображена заснеженная равнина. Поднявшаяся метель не позволяла четко разглядеть лица участников, лишь их силуэты и брошенные на мерзлый пол мечи. Здесь были изображены многочисленные люди… нет, не люди, оборотни. Часть из них, оголенная по пояс, несмотря на суровую зиму, которую изобразил художник, замерла, глядя в центр. Часть, которая все еще пребывала в боевой ипостаси, была защищена теплым мехом от ненастной погоды, и тоже устремляла взоры к сердцу полотна.

Там, замерев в полушаге друг от друга, было две фигуры. В отличие от прорисованных воинов – лишь намеки на принадлежность к той или иной стороне. Белый и черный силуэт.

Двое, которых окутывала золотая нить, рассыпаясь от груди и стремясь в небеса вихрем легких мазков.

– Предание гласит, кто оборотни из рода Белых медведей пришли на земли Райтара после восшествия на трон киоса. Среди свитков, которые нашлись в этой библиотеке, я нашел несколько причин, пославших оборотней в такие дали от остального мира. Вернее, не так. Я видел много противоречащих друг другу фраз, из которых выделил несколько основных. Первая из них – желание обособленности. Райтар расположен таким образом, что напасть на него можно, лишь пройдя морем или пересекая перевал, граничащий с Ледяными Остротами.

Элгиссиора рассматривала картину, не поворачивая головы к лорду, что тихим голосом рассказывал о днях, когда в Ингиаке царили понятия о силе, воспринимая ее только как рычаг давления на соседей. Тот, кто мог держать в своих руках и сосредотачивать мощь, не распаляясь на мелкие неурядицы, тот, кто, не задумываясь, отбивал любые атаки, тот, кто сжимал в руке меч, не боясь пролить кровь – только тот мог восприниматься современниками как достойный власти. Как таковой политики еще не сформировалось, лишь были видны ее зачатки, весь опор шел на сравнение возможностей правителей. На количество последователей. И оснащенность с богатством государства, которое занимали лорды.

– Они желали… спрятаться?

– Скорее переждать. Отсидеться там, на краю материка, вдали от основных сражений, пока ситуация в странах не станет более стабильной.

Элгиссиора скептически приподняла бровь, все же открываясь от картины.

Заметив ее мимику, Томас улыбнулся.

– Да, я тоже считаю эту теорию наиболее несостоятельной. Белые – воины по своей натуре. Они не стали бы бежать от сражений. Скорее, выступили бы в числе первых, принявших удар на себя. Вторая теория – стремление найти оружие, способное противостоять самим киосам.

Девушка несколько раз моргнула.

– Ты серьезно?

Томас поднял руки вверх.

– Это не мои слова, Гиса. Но несколько авторов рассматривают такой исход. Земли Райтара богаты некоторыми… минералами. При умелом использовании, они могут быть включены в артефакты. А они, как знаешь, способствуют увеличению сил обладателя. И помогают преодолевать некоторые магические барьеры. – Он поправил очки, первым отворачиваясь к картине.

– Но из этой теории следует, что медведи могли бы, при нахождении подобного артефакта, пойти против… моей семьи. Однако, насколько я знаю историю, ничего подобного не происходило. Белые медведи не были замечены в покушениях на правящий род.

Лифанор кивнул.

– И я даже выдвинул несколько предположений, почему. Самое банальное – они не нашли то, что так долго искали. Но тогда возникает вопрос, почему не отправились в более благоприятный климат. Второй вариант – они нашли минералы, но ситуация в мире в корне поменялась, и им стало не выгодно пытаться идти против разросшейся семьи… или демона, который достиг Пика своей Силы. Третий, и наиболее, на мой взгляд, близкий к истине – при наличии минерала, способного при определенном воздействии разрушать чужеродную магию, смысл первоначальной вражды пропал. Белые забыли, зачем искали чудодейственный артефакт.

– Не лишено логики, – согласилась киосса. – Истории известны случаи утери огромных информационных пластов.

Томас мотнул головой, осторожно касаясь картины.

– Здесь изображена третья причина, по которой Белые могли оказаться в Райтаре. Их изгнали.

Гиса проследила взглядом за направлением очей оборотня, останавливаясь на окутанных в золото предводителях.

– Вот только я не нашел ни единого упоминания об этой битве. Если, согласно кисти художника, она состоялась между Белыми и Бурыми… никто из нашего рода не помнит полководца, который кутался бы в магию, как в золотое руно. Как и не может указать на кого-то из райтарцев, способных повторить подвиг. К тому же… – он указал куда-то на верх картины. – Присмотрись в правый угол.

Элгиссиора прищурилась.

Там были язычки пламени. Несколько грубых мазков.

– Огонь?

– Я бы так не сказал.

Гиса внимательнее стала рассматривать неясное пятно, стоящее поодаль от основной сцены сражения.

Вокруг лиловых мазков было еще несколько, угольно–черных. Будто… крылья.

– Демон… – Элгиссиора поднесла руку ко рту.

То, что она приняла за колышущееся пламя – было ничем иным, как развевающимися волосами. Гривой, цвета пшеницы и заката.